Корень «Suomi». Игорь Масленников

И вдруг выяснилось, что «ребёнок» (уже в 17 лет) поразительно музыкален. Далее – сначала ДК «Ленсовета» – студия с хорошими педагогами… Поэтому и благодаря им состоялось поступление в консерваторию.

      Наступили времена постмодернизма – а это очень заразная болезнь… Можно сказать, чума!.. Молодой музыкант всё с той же школьной кличкой Седой прошёл через все ансамбли, квартеты, электронные эксперименты, был даже барабанщиком КВН на телевидении и в ночных заведениях…

      Вот и вся биография Сергея Германовича Форозина…

      Его родители – «бароны» преклонных лет живут всё в той же бывшей коммуналке на улице Чайковского, но не композитора, а какого-то революционера или террориста…

      Серёжа холост, и его старшая сестра пенсионного возраста Маша – тоже «старая дева». Она работает швеёй-реставратором в Этнографическом музее, лихо ездит на их семейном «Ниссане-Ноуте», скромно, но стабильно зарабатывает. Плюс ветеранская пенсия отца, плюс социальная пенсия мамы-блокадницы, плюс безналоговая (для пенсионеров) трёхкомнатная квартира…

      Пианино-инвалид «Оффенбахер» было отправлено в комиссионку, его место занял кабинетный рояль «Стенвей» из той же комиссионки… Всё для младшенького в семье!

      Это позволяло Седому нигде не работать, сочинять от души постмодерновую музыку, стать членом Союза композиторов и регулярно жить в домах творчества то в Рузе под Москвой, то в Комарове под Петербургом, то в Сортавале в Карелии…

* * *

      – Вы куда, мальчики? – в двери двухкомнатной дачки Дома композиторов появилась жующая соседка, красавица-бурятка Динара. Гейша – да и только!

      – В Сортавалу! – отмахнулся от неё Сергей.

      – Это где?.. Я с вами…

      – Берём?

      – Так и быть…

      Долгая учёба в Московской консерватории, столичная еда и питьё, музыковедческие изыскания, фольклорные поездки по миру, стрижка каре чёрных блестящих волос и макияж смягчили у этой монголоидной девушки восточную раскосость, скулы, сделали её похожей то ли на японскую изящную гейшу, то ли на китайскую «куню» с бамбуковых картин-рулонов цветной тушью.

      …Когда они подходили к машине – зелёному внедорожнику, композитор ткнул пальцем в эмблему на капоте:

      – Иван мне сказал сегодня, что я немецкий автомобиль… А он – корейский – «КИА»!.. Крылов Иван Андреевич – всем известны его басни и его аппетит (чугунок… да какой там «чугунок» – целая макитра стерляжьей ухи с расстегаем в пол-аршина), – сообщил он фольклористке Динаре.

      – А я не Андреич, я – Алексеич…

      – За двести лет наш Андреич стал Алексеичем. Басен уже не пишет, но подумывает о бессмертии (читатель, возьмите это на заметку), тоже энциклопедист, человек неисчерпаемых знаний, всё про всех знает – типа справочного бюро…

      Вот теперь по чистой случайности вы узнали, наконец, как зовут героя нашего повествования.

      Иван Алексеевич Крылов, кандидат технических наук, приват-доцент архитектурного факультета Академии художеств, то есть – вольноопределяющийся, или по-современному,