Лагерь живых. Николай Берг

бойко свою бутылку, невзначай половинит долю зазевавшегося Сереги, а потом начинает рассказывать эпопею о промывании внутренности БТР. Жалко, среди нас нет Гомера – со слов Вовки получается настолько эпический подвиг, что куда там авгиевым конюшням!

      Приданные салабоны, конечно, ни на что не оказались годны. Это и понятно, пахать на чужого дядю отправляют не самых лучших. Конечно, по уму там еще мыть и мыть, но, во всяком случае, уже можно в БТР ехать, не особо боясь перемазаться в жиже из крови и сала с всякими включениями еще более неаппетитного характера.

      Машина не новая, но и не сильно потрепана. Боекомплект практически полный – и для КПВТ и для ПКТ[22]. В мешке для гильз пара десятков пустяшек от крупнокалиберного было, да на полу в жиже попадались гильзы от ПК. Тряпки и огрызки обуви Вовка не смотрел – это Серега разбирался.

      Тот, грустно оценивший понесенные потери в бутылке, заметил, что, по его мнению, в машине было четыре человека и водитель. Он-то успел удрать, вполне возможно, что и укушенным, а вот остальные… По рваным шмоткам Сережа решил, что там был рослый мужик – ботинок сорок четвертого размера; женщина средних лет – подметки от сапожков тридцать восьмого размера; две девушки или девочки – тряпки молодежные и остатки кроссовок. С размерами разобраться не вышло, но не детские, это точно. Крупных костей не попалось, так, мелкие осколки…

      – Получается так, что с трех человек морфуша разожралась.

      – Сидячий образ жизни. Нарушение обмена веществ. Да, может, и была толстой.

      – Сережа, а по тряпкам там с размерами разобраться нельзя было?

      – Нет, Николаич, у меня не получилось. Не силен я в этом. Не барсучьи же следы или там заячьи… Это вон лучше любой женщине показать – они лучше скажут. Мы тряпки отдельно сложили и велели не трогать.

      Интересную беседу нарушает явившийся Семен Семеныч. Задумчиво предлагает ехать спать.

      И в два приема компания оказывается в «кубрике»… Николаич делит смены, и все, кроме часового, валимся как в омут… Последнее, что слышу, – тихое бурчание соседа Саши:

      – Козла-то им зачем было стрелять…

      Седьмой день с начала Беды

      В джунглях жарко и сыро. И душно. Роскошными игрушками порхают здоровенные бабочки и попугаи. Немного странно, что они практически одинаковы по размерам. Но смотрятся на сочном зеленом фоне листьев, листочков, листов и листищ роскошными пятнами, очень гармоничными, что часто бывает в природе, когда плохо сочетающиеся на холсте или бумаге цвета легко уживаются в оперении попугая или раскраске насекомых. Солнце бьет в глаза и пятнает тенями зеленое буйство вокруг.

      Не могу понять, куда делись компаньоны – вроде бы они должны быть рядом, но я никого и не слышу, и не вижу. Зачем-то тащу в руках тостер с волочащейся за ним вилкой на шнуре. Белый шнур, белая вилка.

      Тостер необходим. Это я точно знаю. Просто уверен. Совершенно железно.

      Впереди мелькает человеческий силуэт. Спешу, как могу, но ноги словно проскальзывают, и двигаюсь я медленно-медленно.

      Силуэт приближается,

22

ПКТ – пулемет Калашникова танковый, калибра 7,62 мм.