Лагерь живых. Николай Берг

черепа. Череп приделан прочно. А остальное – нет. Вот селедку чистил когда?

      – Чистил. И все так просто?

      – Организовать сильный взрыв – это не так чтоб просто. Меня другое удивляет.

      – Что ноги уцелели?

      – Нет. Это-то как раз понятно. Где прошла взрывная волна – там все и снесло, ноги, значит, были в укрытии. То, что вся эта конструкция стояла.

      – И? Я уже сегодня видел каталепсичный труп.

      – Сравнил попу с пальцем. Ты сам подумай – самолет хряпается о землю, взрывается и еще и горит в придачу. И ты думаешь, что огрызки мягкого, еще гибкого трупа так вот на ножки и встанут? Чушь!

      – Намекаешь, что это такой обращенный? Сам встал?

      – Вот-вот, ты уловил. И мне непонятно, как там мозг уцелел, под волной-то, и как встал. Надо было бы вам его проверить – то ли действительно каталепсия[17], да еще так удачно взрывом поставленная, либо уж действительно зомби.

      – Ну могли и поставить посмертно – по КАД много народу таскается.

      – Ага, щщаззз. И ступни поставили перпендикулярно, и центр тяжести разместили где надо… Ню-ню…

      – Интересно – это как такой зомби смог бы отожраться? В морфа?

      – А черт его знает… Думаю, не самый актуальный вопрос нынче.

      – Пожалуй. Слушай, а политравма какая была?

      – Огнестрел, с механическими повреждениями и ожоги…

      – Ожоги-то откуда?

      – Нашлись умники с бутылками, огнеметчики недоделанные… Весело было, чего там… И здесь тоже, когда обрабатывали. Думаю, сейчас опять продолжим. Санобработку уже сделали, судя по времени, сортировку провели. А раз так, то несколько человек под премедикацию идут и на стол… Во, что я говорил – хирург с сортировки пришел.

      И действительно, без особой суеты часть персонала покидает общество. Крепкая тетка, немного по силуэту похожая на самоходную артиллерийскую установку «Зверобой», подкатывается к нам.

      – Эльвира Семеновна, продолжаем? – достаточно панибратски обращается к ней братец.

      – Конечно, – она смотрит на меня, – вы можете провести первичную хирургическую обработку раны?

      – Смотря какой… – осторожно отвечаю.

      – Значит, справитесь, – безапелляционно заявляет тетка и, повернувшись к нам спиной, идет прочь. Оборачивается: – Вы что, особого приглашения ждете?

      Судя по всему, его не будет. Придется обойтись уже сделанным…

      Судорожно вспоминаю, что входит в понятие «ПХО»…

      Черт, я это ж делал еще в Казахстане, но там-то это фантики были. И прикрытие имелось, случись что. Мордой в грязь тут падать неохота…

      Поэтому, пока мою руки под придирчивым взглядом пожилой медсестры, судорожно вспоминаю курс хирургии. Вижу в тазике пуговицу от халата. Делаю замечание сестре, в ответ – удивленный взгляд.

      – Вы, доктор, ее выньте и сюда бросьте.

      – А что это у вас пуговицы так лежат?

      – Как положено, десять пуговиц – десять обработок. Вы последний, вот и пуговица последняя – раствор свое отработал.

      Прокололся, однако! Теперь бы не напортачить при переодевании в стерильный

17

Каталепсия – сохранение приданного положения тела.