Блуд на крови. Валентин Лавров

припадать.

      – Вы б показали болезнь дяде Леонтию…

      Леонтием был барский кучер, который брался лечить любые болезни – что у людей, что у скотины. После его лечения пациенты порой выздоравливали, а порой заболевали еще больше или вовсе помирали. Но сельский люд все равно шел к Леонтию, который лечил по наитию, то есть скверно, но любил эту свою деятельность и корысть имел немалую.

      Волшебные руки

      Приказчик не любил Леонтия после того, как тот до смерти загнал породистого скакуна из его конюшни. Он пользовался каждым случаем, чтобы выставить старого коновала в невыгодном свете. Вот и теперь Генерал презрительно усмехнулся:

      – Твой Леонтий лошадь позади телеги запрягает, а ты хочешь, чтобы я к нему пошел. Ни в жисть! Тебе я доверяю, значит, ты оправдывать себя должен. Пошли ко мне…

      Матвей осмотрел коня, нашел у него на копыте какой-то нарост, что-то вырезал, что-то прижег, помазал рану чем-то зеленым и приказал:

      – Вы, Федул Парамоныч, его три дня не запрягайте. Пусть на воле погуляет. Коняка отменный, резвее прежнего побежит…

      Все по словам Матвея исполнилось: всю хворь с коня как рукой сняло. Приказчик был счастлив:

      – Ну, брат, уважил ты меня! Сколько тебе должен?

      Матвей денежки любил. (Впрочем, кто их не любит?!)

      Но он благоразумно ответил:

      – Чего уж там! Я коняку пользовал из одного уважения к вам…

      – Спасибо! – обрадовался Генерал. – За мной долг не заржавеет.

      И точно, вскоре он сумел отблагодарить Матвея по-княжески.

      Любовь к путешествиям

      Владелицей Рядново и ста семидесяти трех крепостных душ, деревню населявших, была тридцативосьмилетняя вдова Наталья Дмитриевна. Единственная дочь богатых помещиков, она получила обычное, то есть домашнее, воспитание: умела вышивать гладью, рисовать в альбоме, играть на фортепьяно и читать французские книжки.

      Когда девице исполнилось шестнадцать лет, она вдруг испытала сильнейшую тягу к путешествиям. Родители во всем потакали своему детищу и вместе с ним года два колесили по Дании, Германии, Италии, Франции. Осенью 1836 года все семейство находилось в Париже. Тут они как-то зашли в контору дилижансов Лафитта, чтобы взять себе места на Вену.

      И здесь отец Натальи Дмитриевны встретил сына знакомого помещика, для чего-то забравшегося в полном одиночестве на берега Сены и киснувшего от скуки. У молодого человека была приятная наружность, высокий кок и обольстительные манеры. Звали его Николай Николаевич Калужный, и он был приглашен путешествовать совместно. Результатом этой поездки стала помолвка и последовавшее за ней венчание.

      Супруги зажили счастливо. Зиму они проводили в Курске, где у Натальи Дмитриевны был большой барский дом со службами, с конюшней и регулярным парком, украшенным гротом, живописными руинами, водопадом и беседкой «Нежные вздохи». На лето перебирались в Рядново.

      Молодая вдруг испытала новое сильное влечение. На этот раз к делам хозяйственным. Строгий