Блуд на крови. Валентин Лавров

смерти мужа. Мартовским утром 1858 года, помолившись на дорогу, она отправилась вместе с Матвеем в путь – для совершения купчей и получения денег. Провожавший их Генерал в какой раз повторил:

      – Барыня, ведь цельный капитал повезете! Взяли бы кого для обороны. Дорога лесная, не ровен час – лиходеи какие найдутся. Народ нынче распоясался…

      – У нас вот что есть для обороны… – И, наклонившись, Матвей достал из-под сиденья старинный дуэльный пистолет времен Александра Благословенного. – Нам разбойнички заместо развлечения пригодятся.

      Болтавшийся рядом Леонтий презрительно фыркнул:

      – Налетят в темноте с кистенями да ножичками, так твоя орудия и не к делу окажется.

      – Ну хватит болтать! – оборвала барыня неуместный разговор. – Трогай, Матвей.

      Путь лежал в уездный город Фатеж.

      Наталья зябко закуталась в меховую ротонду – подарок Лигиной.

      Путники в ночи

      Над миром царила тихая весенняя ночь. Сквозь разошедшиеся облака ярко светила луна. Природа источала тот аромат, который бывает только в это время года, – влажноватый, пропитанный запахом земли и деревьев, зовущий к любви и грезам.

      Сторож волостного правления вкушал крепкий сон, примостившись на кожаном диване и накрывшись овчинным полушубком. Вдруг кто-то тревожно застучал в окно. Сторож заспешил в прихожую, отодвинул тяжелый засов. На пороге, косо освещенном лунным светом, стоял высокий парень в ямщицкой шубе. Он нервно выдохнул:

      – Где начальство? Зови скорей!

      – Чего такое?

      – Вез барыню, а она… исчезла.

      – Ну канцелярия! Постой тут, на крылечке. Сей же миг сбегаю за Винклером, это наш становой пристав.

      Минут через пять явился Винклер – высокий, прямой, с офицерскими погонами, говоривший быстро и отрывисто:

      – Кто такой? Что произошло?

      – Я крестьянин деревни Рядново Матвей Фролов. Мы нынче домой возвращались. При барыне большие деньги были. Выехали позже, чем следовало.

      – Почему так?

      – Барыня приказала. Хорошо луна дорогу освещала, прямо в лоб смотрела. Когда после лощины лес начался, барыня говорит: «Матвей, поезжай шагом! Красота вокруг, дескать, изумительная. В воздухе благорастворение…» Я придержал лошадей. И сам вскоре задремал на козлах. Потом меня словно в бок толкнуло. Говорю: «Барыня, что-то на душе муторно. Может, ходу дать? Лошадки наши свежие!» В ответ – ни звука. Остановился, спрыгнул с козел – дух замер: дверца открыта! Заглянул – никого, на полу пошарил – тоже. Хлестанул лошадей – прямиком к вам.

      Пристав хитро щурил глаза и вдруг рявкнул:

      – Руки подыми, собака! Выше… Почему у тебя на правой руке и рукаве кровь? Куда, негодяй, труп спрятал?

      – Ка-кой труп? – Лицо Матвея выразило крайнее удивление. – Ведь сам к вам приехал…

      – Это хорошо, что с повинной пришел. Но суд учтет это, если все честно, без утайки расскажешь: чем убивал? Сколько украл? Куда деньги спрятал? Были ведь сообщники. Где они? Говори, если не хочешь, чтобы ребра