Весна. Али Смит

лучше уйти, Ричард, – говорит он. – У мамы немного уставший вид.

      Рабочее название? – спрашивает Пэдди.

      Она говорит это так, словно близнеца здесь нет. Ричард тоже его игнорирует.

      Такое же, как у романа, – говорит он. – Чтобы убедить людей, что это экранизация книги, которую купила тьма народу, а значит, должно быть что-то хорошее.

      А сам роман как называется? – спрашивает она.

      Апрель.

      Ах, – говорит Пэдди. – Конечно. Какое название для книги. Апрель.

      Она закрывает глаза. Вдруг она кажется очень уставшей.

      Он натягивает еще мокрый носок. Встает без туфель, снимает их с радиатора и держит за задники.

      Она сжимает на столе кулак.

      Простые цветы нашей весны – вот что хотелось бы еще раз увидеть, – говорит она.

      Ричард натягивает промокшую туфлю. Морщится от холода.

      Так вот что означает «поджилки трясутся», – говорит он.

      Оставайся, сколько хочешь, – говорит она, не открывая глаза. – Приготовь себе обед. Навалом всего в холодильнике.

      Тебе что-то приготовить? – спрашивает Ричард.

      О боже, нет, – говорит она. – Кусок в горло не лезет.

      Мы уже обо всем позаботились, спасибо, Ричард, – говорит близнец.

      Она не открывает глаза. Машет рукой в воздухе над столом.

      Сколько захочешь, – говорит она. – И забирай с собой эти книги, когда будешь уходить. Бери все тома с письмами. Там есть еще, под литерой «М». На полках.

      Я не возьму твои книги, Пэдди, – говорит он. – Я ни за что не возьму твои книги.

      Вряд ли они мне понадобятся, – говорит она. – Забери их.

      По-прежнему 11:29.

      Ричард вдыхает. Больно.

      Все из-за Кэтрин Мэнсфилд.

      Он слегка побаивается, что начнет «соматизировать» еще и лейкемию поэта Райнера Мария Рильке.

      Говорят, Рильке вышел в розарий, который выращивал вокруг башенки, и сорвал несколько роз, поскольку в гости к нему приехала прекрасная женщина из Египта и он хотел встретить ее с цветами. Однако поэт уколол кисть или руку шипом на стебле. Ранка не заживала. В руке началось заражение. Другая рука тоже опухла. Потом он умер.

      Он написал великое множество стихов о розах – в этом есть ирония, даже Ричард мог ее разглядеть, хотя на самом деле Рильке не из тех поэтов, которых Ричард много читал: до этого года он даже не слышал о нем. Теперь, после того как Ричард пробежал глазами немного о Рильке в интернете, ему пришлось бы сказать в разговоре с Пэдди, что он не совсем догоняет: как дерево может вырасти в ухе? Там же мало места.

      Однако Рильке-мужчина представляется обаятельным прохвостом, по крайней мере, судя по роману и тем отрывкам, что Ричард пробежал глазами: так, когда к нему в гости приходила дама, в какой-то момент он чинно вставал перед ней и читал стихотворение, а затем так же чинно дарил ей перед уходом прочитанное стихотворение, переписанное его рукой и посвященное ей, а она уходила из башни, уверенная, что он написал это стихотворение специально для нее. На самом же деле стихотворения могли быть написаны за много лет до этого, и после смерти Рильке несколько дам с огорчением