Весна. Али Смит

типа Швейцарии.

      Небось да, – говорит женщина.

      Приятно, наверное, жить среди не столь фантастически величавых, более дружелюбных гор, – говорит он.

      Дружелюбных? – переспрашивает женщина. – Легко же вам мозги запудрить. Дружелюбный Кернгормс[13]. Да там же можно погибнуть мильоном жутких способов.

      Серьезно? – говорит Ричард.

      Открытый всем ветрам: грозы, метели, – говорит женщина. – Аэродинамическая труба затянет тебя вверх ногами в сугроб, и оттуда больше не выберешься. Неожиданные бураны, в смысле, в любое время года. Даже в разгар лета. Белая тьма, лавины. Когда погода резко меняется, люди могут заблудиться. Откуда ни возьмись туман, хотя всего в паре миль может быть прекрасная погода, в смысле, люди могут загорать на Лох-Морлихе, а там наверху лед и обморожения, и заметьте, никакого укрытия на мили вокруг: ни домов, ни дорог, снег может падать ох как быстро, так что замучишься просто брести по глубокому снегу, и бывает, он аж до пояса доходит. А весной, когда наступает оттепель, тоненькие ручейки, что кажутся вообще зряшными, могут стать очень большими и мощными, и еще есть опасность, когда люди становятся всем весом на вроде бы твердую почву, а на самом деле это вообще-то подтаявший лед над очень глубокой водой, угу, так немало народу потонуло, а ветер, что, бывает, дует в апреле и мае, вообще-то выдергивает кусты и деревья с корнем и швыряет их прямо в тебя.

      Надо же, – говорит Ричард.

      Женщина смотрит на него с иронией в глазах.

      Надо же, – говорит он снова.

      Угу, – говорит женщина. – Красиво, не поспоришь.

      Да. Ладно. Спасибо, – говорит он.

      Он отворачивается, уходя.

      А это для лошадей, – говорит женщина. – Для коров. Местный скот.

      Простите? – говорит Ричард.

      Фонтан Маккензи, – говорит женщина. – Люди говорят, вода била высоко так.

      О, – говорит Ричард. – Точно.

      Это уж точно, – говорит женщина. – Будьте здоровы! Всех благ!

      Маневрируя в своем спальном мешке, она возвращается на переднее сиденье фургона.

      Немного постояв на пустой парковке, Ричард возвращается на вокзал.

      11:37.

      Он проходит к перронам. Снова становится на пустой перрон.

      Подумывает о том, чтобы перейти через мост и встать с другой стороны.

      Отчасти режиссер.

      Звук собственного голоса в ушах ему противен.

      За мои грехи. Все, что он говорит, ему противно. Какое отношение Серру-Ларгу имеет к этому месту?

      Он вдыхает. Больно.

      Выдыхает. Больно.

      Когда в следующий раз через этот вокзал проедет поезд и здесь остановится, Ричард пролезет в просвет между ним и перроном, ляжет на эти чистые ухоженные пути рядом с колесами, и пусть вагон, под который он заберется, уничтожит его, всем своим весом неудержимо двигаясь вперед.

      Ох, ничего, ничего, ничего.

      Горы вздымаются застывшими волнами над человеком на станции и домами городка.

      Через неделю после ее смерти «Гардиан» напечатала некролог. Его написал один из близнецов. Патрисия Хил, урожденная Хардимен, 20 сентября 1932 – 1 августа 2018-го.

      Когда-то

13

Кернгормс – национальный парк в Хайленде, основанный в 2003 г., где расположен хребет Кернгорм и окружающие предгорья.