Нарко. Коготь ягуара. Джефф Мариотт

одного стола была отведена под гранаты и прочую взрывотехнику. В одном углу к стене прислонилась базука. От запаха ружейного масла чуть ли не кружилась голова.

      – Осмотритесь, – предложила Хулиана. – Дайте мне знать, если приглядите что-нибудь себе по вкусу.

      – Я уже приглядел то, что мне по вкусу, – с этими словами Монтойя схватил Хулиану за задницу.

      Она со смехом взвизгнула, выворачиваясь из его хватки.

      – Можешь получить, – поведала она. – Но вряд ли это тебе по карману.

      – Вообще-то смотрит Хосе. Во всяком случае, стволы.

      – Что-нибудь специальное? – осведомилась она. – Могу заказать другие, если нужно что-то особенное.

      – Нет, – отозвался Агилар. – Я даже не знал, что мы заедем. Монтойя сделал мне сюрприз.

      – Он такой, – подтвердила Хулиана. – Он подкидывал мне сюрпризы невесть сколько раз.

      Агилар разглядывал стены. Узнал дробовик «Ремингтон», «Узи», «ХК». Другие различал по типам, даже если не знал марок. Он не знал, что Монтойя считает нужным иметь в доме. Базука устрашит нападающих, но вряд ли Луиза это поддержит.

      – Можешь не торопиться, – заверил Монтойя.

      Агилар и не торопился. Брал оружие, прикидывал его на вес, поднимая на уровень плеча и прицеливаясь. Некоторые стволы казались чересчур тяжелыми, некоторые чересчур легкими, другие казались неудобными или слишком хлипкими.

      Наконец он остановил выбор на пистолете-пулемете MAC-10 с магазином на тридцать патронов. В последний момент докинул 23,5-сантиметровый нож Боуи – североамериканского производства, почти неописуемо красивый. Обух клинка был покрыт зубцами, кроме последних семи сантиметров, плавно сходивших к чудовищно острому кончику. Изогнутая часть была отточена до такой же остроты, как и лезвие. Верхняя часть гарды была отогнута вперед, к кончику, а нижняя загибалась назад для защиты руки. В кулаке нож покоился так, будто сделан в точности под его руку. В комплекте с ним шли кожаные ножны с кармашком на кнопке, где помещался оселок. Кожа, побуревшая от возраста, была достаточно прочной, чтобы держать нож, но и достаточно мягкой, чтобы на ощупь казаться нежной, как любовная ласка.

      – И это, – сказал он, кладя его рядом с MAC-10.

      – Он любит ножи, – растолковал Монтойя. – Из-за Тарзана.

      – У него хороший вкус, – одобрила Хулиана. – Значит, только эти два?

      – И восемь коробок патронов для MAC, – откликнулся Монтойя.

      Агилар зарделся. Он-то об этом чуть не забыл. Без них от пушки проку мало. Зато нож вполне самодостаточен.

      Ему было не по нутру краснеть перед чужими людьми, потому что его пятнистая кожа краснела неравномерно. Белые места, рубцовая ткань после ожога, никогда даже не розовела. Зато здоровые участки густо краснели, еще более подчеркивая его уродство.

      Хулиана и бровью не повела, словно не заметила. Мысленно подсчитав, назвала цену. Агилар поглядел на Монтойю, и тот кивнул. Сумма оказалась вполне в рамках тридцати тысяч, что были у него с собой, так что Агилар отмусолил банкноты и вручил их Хулиане.

      Провожая