10:18. Алекс Вест

если с ними что-то не так. А ты как раз все это уже понимаешь, лучше кандидатуры, чем ты, не найти. И я никогда против не был, просто об этом даже не думал. Я обязательно поговорю с твоей тетей, малыш. Иди к нам…

      Он обнял меня за плечи и прижал к себе, мы сидели втроем обнявшись, он, я и Альберт. Как будто и правда он был нашим сыном.

***

      В те годы мной было открыто множество интересных музыкантов, в том числе и белорусская группа «Лето», которую постоянно слушали девочки, а мальчики говорили, что это сопливые песни и предпочитали «Раммштайн». Где доставали они кассеты, я не знаю, но у Антонио была целая коллекция рок-музыки, а Умберто был меломаном. У меня аж сердце болит от воспоминаний. Неужели, когда я умру, никто так и не узнает мою историю? Ничья душа не откликнется. Я умру, как Умберто, завалившись в канализацию, и все мои рассказы просто выбросят. А те, что в компьютере, удалят, как и мой фильм на кассете, который так никогда и не был закончен, без саундтреков, что мы планировали самостоятельно наложить, но не умели и тогда не позволила бы техника, мой фильм полетит на помойку, как старые фотографии из альбомов, обнаруживаемые переселенцами во вторичные объекты недвижимости. Почему наша жизнь ценится так низко? Чем лучше стихи того же Шекспира о любви, его сонеты, чем то, о чем пишу я? Он просто был образованным для своего времени, и его заметили, у него все получилось, в отличие от меня, он не был неудачником, но несчастная история жизни и любви может быть у всех! Не только у знаменитостей или тех, кто, по мнению большинства, все это заслужил. Жизнь человека, которого никто не знает, – лишь миг, а после его гибели он и вся информация о нем отправляется кормить червяков. Я не хочу так. Время летит, это нам только кажется, что всё у нас впереди. Во-первых, никто не знает, сколько ему отмерено. А потом, время тянется долго, и ты этому радуешься, только когда чего-то ждешь, а я уже ничего не жду. Я только хочу рассказывать, как все было, от чего моя душа болит, то, что мне постоянно снится и не дает осознать реальность, что этого всего уже нет, как и людей, которые навсегда исчезли. Лето не радует, теплые лучи, они уже не настолько ласкают меня, как это было тогда, когда происходили описываемые мною события. Мне кажется, что у меня никогда не хватит сил собраться с духом и снова туда поехать, чтоб посмотреть, что стало с домом и со всеми соседями. Недавно бабушка с соседней улицы умерла от рака, а для меня она в памяти молодая женщина, какая она бабушка, когда прошло двадцать лет, даже больше, а я все смотрю на мир глазами человека, которому шестнадцать или четырнадцать. Мне и больно, больно настолько, как пишут, что самая страшная боль бывает во время инфаркта, но мне кажется, что врачи врут, они вас всех обманывают. Боли купируются наркотическими анальгетиками, а затем человек попадает в реанимацию, где ему оказывается помощь или он умирает, а здесь боли постоянные, и нет лекарства. Остается только жить и терпеть их, убивать алкоголем воспоминания, таблетками, чем-то еще, отвлечением внимания. Но когда на улице