Шолох. Тень разрастается. Антонина Крейн

6. Дикая охота

      Над Шепчущим морем глубокая ночь,

      И старец в усталой лодчонке уснул,

      Сомненья и страхи откинуты прочь,

      Как будто Небесный Проказник слизнул.

      О бортики хлещет волна за волной,

      Но сон старика безмятежен и тих.

      Не знает, что прямо под ним, под водой,

      Королевской охоты бушует прилив…

      Старинная песня

      Я долго пыталась уснуть. Успехов – по нулям. Спать на спине я не умею, а дурацкая волшебная ночнушка не позволяла выбрать позу.

      В итоге целый час я просто валялась, глядя в дальний угол комнаты, и костерила подводное царство на чем свет стоит. Я прошлась по каждой рыбешке, по каждой водоросли в Рамбле… Естественно, и себя не оставила без внимания.

      Прахова кошелка! Ядрена мандаринка! Ну кто тебя, Тинави, просил идти с этим дурацким Мелисандром? Есть же люди – чуешь за версту, что у них любимые духи – «Пахнет Керосином». И все равно почему-то идешь, привороженный ароматом необычайного… Зачем нам это? Почему в нас нет какого-то мудрого предохранителя, не дающего делать неверный выбор?

      Или неверных выборов в принципе не существует? Любая ситуация, с точки зрения вселенной, имеет равное количество достоинств и недостатков – смотря какую позицию займешь?

      Единственным слушателем моих скорбных псевдо-философских стонов была мраморная скульптура драконихи. На то, что это именно девочка-дракон, недвусмысленно намекала корона на чешуйчатой ящериной башке. У драконов, знаете, матриархат. Вернее, был матриархат. Пока последняя королева не умерла от старости, а новой почему-то не оказалось. Вообще ни одной самочки не нашлось, чтобы занять трон. С тех пор драконы спят… Чего-то ждут. Или просто не хотят жить без своей королевы.

      Дверная ручка в мою комнату медленно повернулась. Тихо тренькнуло – это звякнули бутылочные стекляшки, те, что у блёсен играют роль звонка.

      Прахова ночнушка, прибившая меня к кровати, заинтересовалась происходящим. Она дернулась вверх, как разбуженная овчарка, и я с невольным любопытством привстала на локтях.

      На пороге комнаты темнел силуэт Ол'эна Шлэйлы. Прежде чем закрыть за собой дверь, тихий лодочник привычно подождал, пока внутрь проскользнет его рыбья гвардия.

      – «Здравствуй, Тинави», – накарябал он на доске.

      – Привет, Ол'эн.

      – «Расскажешь мне историю?»

      – Да, – я усмехнулась.

      Это было очень похоже на приход грустного сынишки к маме поздно вечером: «Мам, а можно сказку на ночь?».

      – Моя история про богов-хранителей, Ол`эн. Тебе понравится, – я подмигнула лодочнику.

      Он молитвенно коснулся пальцами лба. Щель, заменявшая ему рот, улыбчиво выгнулась на крупном, нечеловеческом подбородке. Рыбье лицо, казалось, не было предназначено для таких эмоций. Оно было тугим и неподвижным, как резиновая маска.

      Ол`эн присел на витое кресло в углу комнаты, и я рассказала ему всё.

      Про то, как хранитель Карланон по ошибке выпустил Зверя, когда искал Отца;