Рай и ад. Великая сага. Книга 3. Джон Джейкс

Все четыре года прослужил в кавалерии генерала Уэйда Хэмптона.

      – Вам повезло, что выбрались целым и невредимым, – заявил Трамп.

      Чарльз подумал, что опровергать такое глупое замечание бессмысленно, и промолчал.

      Миссис Паркер рассказала Трампу о том, что случилось на улице, причем в таких выражениях, которые весьма польстили Чарльзу и преуменьшили его буйную ярость.

      – Я предложила мистеру Мэйну вымыть руки в гримерной.

      – Конечно-конечно! – ответил Трамп. – Если хотите посмотреть наше новое представление, сэр, то рекомендую купить билет заранее. Я предвижу грандиозный успех, возможно, даже в Нью-Йорке такого не видывали!

      Уилла грустно улыбнулась:

      – Сэм, ты же знаешь, это дурная примета.

      Трамп не обратил на ее слова никакого внимания.

      – Адью, мои добрые друзья! Искусство зовет меня! – Он снова бессильно опустил руки, согнулся в три погибели и боком заковылял на сцену, что-то бормоча под нос.

      – Идите за мной, – позвала Уилла Чарльза.

      Она закрыла дверь просторной неприбранной гримерной, чтобы не выскочил кот. На маленьком трехногом диванчике спал какой-то джентльмен, накрыв лицо рукописным текстом своей роли. Просперо прыгнул ему на живот и начал умываться. Актер даже не пошевелился.

      Уилла показала Чарльзу таз с чистой водой в углу на столике, рядом с баночками грима, расческами и пудрой. Потом нашла для него чистое полотенце.

      – Спасибо, – сказал Чарльз.

      Он чувствовал себя ужасно неловко. После смерти Августы Барклай он избегал общества женщин. Его визиты к гарнизонным шлюхам проходили почти без разговоров.

      Пока он отмывал кровь с ладоней, Уилла, сложив руки на груди, откровенно разглядывала его.

      – Как вы называете этот свой наряд? Плащ? Пончо?

      – Цыганский балахон. Я сам сшил его из того, что было под рукой, когда форма уже вся износилась, а Ричмонд не спешил присылать новую.

      – Я мало знаю о войне, только то, что читала. Мне было всего пятнадцать, когда она началась.

      Такая молодая…

      Чарльз положил полотенце рядом с тазом; вода стала красноватой.

      – Скажу до того, как вы спросите. Я не сражался за сохранение рабства, и вопрос отделения меня тоже не волновал. Из армии Соединенных Штатов я ушел, чтобы воевать за свой штат и свой родной дом.

      – Да, мистер Мэйн, но война закончилась. Вам больше незачем проявлять такую враждебность.

      Он извинился за свое невольное раздражение. В этом была какая-то горькая ирония. Скольким людям он сам говорил те же слова? Да, война закончилась, но, как видно, не для него.

      – Это было тяжелое время, миссис Паркер. Его трудно забыть.

      – Возможно, я смогу вам хоть немного помочь. Сегодня вы совершили по-настоящему человеческий поступок и заслужили награду. Мне бы хотелось угостить вас ужином, если вы не против. – (От удивления Чарльз раскрыл рот.) – Вижу, вы потрясены, – рассмеялась Уилла. – Простите, я не хотела. Знаете, мистер Мэйн, театр ведь дело одиночек. Поэтому