Держи марку! Делай деньги! (сборник). Терри Пратчетт

Солнечному Зайчику, что я привела ему почтальонов»! Сэр, вы решили сделать големов почтальонами?

      – Почему бы и нет? – Мокриц наградил Гроша строгим взглядом. – Ты ведь нашел общий язык с господином Помпой?

      – Да, он ничего, сэр, – пробубнил Грош. – Порядок всегда наводит, уважительный – я говорю как есть… но людям не всегда по нраву големы, сэр, у них ведь глаза светятся, и вообще, а еще они никогда не останавливаются. Народ может их не принять – вот что я хочу сказать, сэр.

      Мокриц уставился на него. Големы были исполнительными, надежными, ей-богу, они подчинялись приказам. И, может, госпожа Ласска снова ему улыбнется… думай о големах! Големы, големы, големы!

      Он улыбнулся и ответил:

      – А если я докажу всем, что они настоящие почтальоны?

      Десять минут спустя первый из големов, тот, которого звали Ангхаммарад, превратил в щепки почтовый ящик и доску толщиной в несколько дюймов.

      – Почта Доставлена, – сообщил он и застыл. Глаза потухли.

      – Прошу обратить внимание на расплющенный роликовый конек, господа. И на горстку толченого стекла там, где была бутылка. И не могу не отметить, что господин Ангхаммарад проделал все это с мешком на голове.

      – Да, но он прожег в нем дырки своими глазами, – заметил Грош.

      – Никто не в силах изменить собственную природу, – поучительно заметила Дора Гая Ласска.

      – Сознаюсь, у меня аж на душе потеплело, когда он расколошматил эту дверь, – сказал старший почтальон Бейтс. – Это бы отвадило народ делать такие низкие и такие острые щели.

      – И с собаками, похоже, проблем не будет, – сказал Джимми Тропс. – Он-то уж точно не выпрыгнет из штанов, когда его покусают.

      – Вы убедились, что голем подходит для должности почтальона? – спросил Мокриц.

      В ту же минуту их лица скривились, и почтальоны заговорили нестройным хором:

      – …дело-то не в нас, вы поймите…

      – …люди могут не понять, э, почтальонов из глины…

      – …начнется, что мы отбираем рабочие места у настоящих людей…

      – …ничего против них не имею, но…

      Все замолчали, потому что собрался что-то сказать Ангхаммарад. В отличие от господина Помпы, у него это получилось не сразу. И когда его голос наконец прозвучал, казалось, что он долетает из далеких времен и мест, как звук прибоя в окаменелой раковине.

      Он спросил:

      – Что Такое Почтальон?

      – Гонец, Ангхаммарад, – сказала госпожа Ласска. Мокриц отметил, что с големами она разговаривала иначе. В ее голосе слышалась неподдельная теплота.

      – Господа, – обратился он к почтальонам, – понимаю, вам кажется…

      – Я Был Гонцом, – пророкотал Ангхаммарад.

      Его голос не походил на голос Помпы, равно как и его глина. Он весь был как грубая мозаика из разных глин, от почти черной до красной и светло-серой. Глаза Ангхаммарада горели ярким рубиновым светом, а не тлели как угольки у других големов. Он казался старым. Он чувствовался