Дневник. 1917–1923. Константин Сомов

за день знакомых, а если он оказывался в незнакомой компании – например, в гостях, – то ограничивался тщательным описанием внешнего вида и манер каждого из присутствующих. В таком походе Сомов следовал определенному образцу – дневнику Самуэля Пипса (1633–1703), – то есть и здесь выступал как стилизатор.

      Сын лондонского портного, Пипс благодаря своим способностям и трудолюбию, а также протекции своего двоюродного дяди Эдварда Монтегю, графа Сэндвича, сделал блестящую карьеру. Он учился в колледже Магдалины в Кембридже. Сперва служил клерком в Казначействе, затем, в течение 14 лет, с 1660-го по 1673 г., занимал ответственный пост в Военно-морской коллегии. Затем, до 1679-го, Пипс был секретарем Адмиралтейства, а в 1684–1689 г. – секретарем короля (то есть министром) по военно-морским делам; кроме того, он дважды избирался в парламент. С 1665 г. Пипс состоял членом Лондонского Королевского общества, одной из наиболее значительных научных организаций своего времени, а в 1684—1686-м был его президентом[216].

      Подробные ежедневные записи Пипса содержат свидетельства об исторических событиях, современником которых довелось стать автору: английской революции, Реставрации, трех морских войн с Голландией, «Славной революции», казни Карла I, протектората Кромвеля и т. д. Именно Пипсу принадлежат, наверное, самые знаменитые описания Великой лондонской чумы 1665 г. и Великого лондонского пожара 1666-го. Его дневник считается самым большим подобного рода произведением, написанным на английском языке. Он весьма полно раскрывает повседневность его автора, с точностью до минуты фиксировавшего, в котором часу он встал, какие блюда были поданы на обед и ужин, сколько денег потрачено за день – подобно тому, как это позднее делал Сомов.

      Вот пример его записей: «Утром – в присутствие; в девять в одиночестве (все остальные остались) в Дептфорд, а оттуда платить [жалованье] Вулвич-Ярду; в полдень отлично пообедал, сидел по главе стола, все, чего я не мог не заметить, оказывали мне уважение и всевозможные почести. После обеда опять выплачивал жалованье – и так до вечера; на свою беду, вынужден был урезать жалованье слугам, за что люди меня проклинали, а мне это совсем не нравится. Вечером, поужинав холодным цыпленком, отправился при лунном свете в Редрифф в сопровождении трех или четырех вооруженных людей, меня охранявших. Приятно сознавать, в каком я теперь положении: люди сами, без приказаний, меня охраняют»[217]; или: «К сэру У. Баттену, где – мистер Ковентри, а также сэр Р. Форд с семьями. Пировали на славу – болтали и веселились. Пробыл там всю вторую половину дня до позднего вечера. Затем ненадолго в присутствие – неотложные дела, после чего домой и спать. Дома жена играла с прислугой в карты, все очень веселы. Я – в постель, они же допоздна сидели за картами, а также играли в жмурки» [218].

      С той же аккуратностью в записи внесены подробности собственной сексуальной жизни, и в этих случаях Пипс – точно также, как и Сомов, – переходил на иностранные языки: «Сегодня днем не упустил возможности para jouer[219] c миссис Пенн, tocando

216

Ливергант А. [Вступительная статья] // Пипс С. Домой, ужинать и в постель. Из дневника. М.: Текст, 2010. С. 8.

217

Запись от 19 сентября 1662 г. Пипс С. Домой, ужинать и в постель. Из дневника. М.: Текст, 2010. С. 133.

218

Запись от 26 декабря 1664 г. Там же. С. 109.

219

Чтобы играть (исп., франц.).