Дневник. 1917–1923. Константин Сомов

шифра).

      К. А. Сомов. Лист с ключом к шифру подстановки, используемому в дневнике. Частное собрание

      Рассуждая о причинах, которые подвигли Сомова зашифровать дневник, необходимо иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, простота шифра заставляет предположить, что он хотел скрыть некоторые фрагменты текста от беглого взгляда случайного читателя. Во-вторых, художник подражал здесь определенному образцу – зашифрованным дневникам Самуэля Пипса (об этом рассказано ниже). Как бы то ни было, шифрованные записи особенно ценны тем, что Михайлов при цензурировании дневника обычно лишь зачеркивал их, поэтому они могут быть прочитаны без особенных затруднений. С большим тщанием племянник художника относился к уничтожению открытого текста любовных сцен. При этом вместе с текстом, который в самом деле мог представлять опасность, Е. С. Михайлов по ошибке уничтожал и находящиеся рядом совершенно невинные фразы.

Публикация дневников и писем Сомова 1979 года

      В предисловии к публикации Подкопаевой и Свешниковой, равно как и в комментариях к ней, отсутствуют указания на то, что часть записей испорчена или зашифрована. Однако это меньший из недостатков издания 1979 г. Публикация Подкопаевой и Свешниковой показывает неумение и/ или нежелание ее авторов выявить в источнике ценное и корректно передать авторский текст: он по существу составлен из слов, произвольно выбранных из рукописи, благодаря чему смысл высказывания часто меняется на противоположный. Подкопаева и Свешникова объясняют это так: «Сделав много купюр, мы неизбежно создали как бы свою призму в восприятии тысяч страниц сомовского текста, исписанных бисерным почерком миниатюриста. Задача была в том, чтобы не упустить главного, ценного, не нарушить элементарной человеческой этики и в то же время избежать идеализации»[211]. На наш взгляд, настоящим критерием отбора материала для публикации Подкопаевой и Свешниковой было стремление приблизить – пусть посредством намеренного искажения текста – высказывания художника к магистральному для 1960—1970-х официозному взгляду на историю отечественного искусства конца XIX – начала ХХ в. Вместо денди и настоящего мастера, смелого и тонко чувствующего, каким показывает Сомова полный текст дневника, в кривом зеркале публикации Свешниковой и Подкопаевой художник предстает кем-то наподобие непрестанно брюзжащего насельника позднебрежневского пансионата для творческих работников.

      Бесчисленные неоговоренные купюры, вмешательства публикаторов в авторский текст свидетельствуют о низком научном уровне работы. Чтобы наглядно продемонстрировать разницу между между рукописью и публикацией Подкопаевой и Свешниковой, мы предлагаем взглянуть на следующее сопоставление:

      Качество комментария к публикации, подготовленного Подкопаевой и Свешниковой, может иллюстрировать следующий пример, где в двенадцати словах сделано восемь орфографических ошибок (показаны

211

Подкопаева Ю. Н., Свешникова А. Н. К. А. Сомов и его литературное наследие // Константин Андреевич Сомов. Письма. Дневники. Суждения современников. М.: Искусство, 1979. С. 5. Следует отметить, что это единственное описание дневника Сомова в научной литературе.