Кощей бессмертный. Былина старого времени. Александр Вельтман

Сбыславича! возьмите! Над ним совершен уже суд Всеволода и Константина! Он ваш!

      Когда Новгородцы увидели кровь любимого своего Старшины, ужас и горесть потушили ожесточение, а слезы затмили очи. Никто не видел, как скрылись Послы и Борис Мирощкин.

      Олега принесли в дом его. В нем уже гасла жизнь. Жена и дочь упали на него без памяти.

      – Тому есть рад, оже вины моей нету, – сказал он; взглянул на свою добрую Свельду, взглянул на свою милую дочь; в померкших очах показались светлые слезы; из охладевшего тела выкатились горячие слезы!

      Он пожелал говорить с своею дочерью. Всеслава осталась с ним.

      – Всеслава! Вот уже несколько лет, как Тысяцкий Ивор Зарев любит тебя постоянно. Будь ему женою, Всеслава! Умирающий отец просит тебя!

      – Хотела быть всю жизнь одинокою, – отвечала Всеслава, заливаясь слезами, – но воля твоя, родитель: буду женою Ивора.

      – Благо тебе от бога! Позови ко мне Ивора.

      Когда Ивор пришел, Олег отдал ему руку Всеславы. Давно он любил безнадежно холодную деву.

      Неожиданность поразила его. Он схватил бы Олега Сбыславича с одра и сжал бы его в своих объятиях, если б не боялся отнять у всех несколько драгоценных минут жизни отца и друга.

      Просто, положив голову свою на ладонь умирающего старца, он облил ее слезами, и Олег понял, что это благодарность.

      – Твоя Всеслава, – сказал он слабым голосом, – но прежде сослужи службу Новгороду. – Идите, кроме Ивора, – продолжал он.

      Все вышли. Но вскоре опять были призваны проститься с Олегом Сбыславичем навеки.

      – Прощай, Всеслава! – сказал Ивор, удаляясь от печального зрелища. – Не имею времени проводить моего благодетеля и отца. Ему далеко, но жди меня скоро.

      Не прошло одного часа, как Ивор Зарев скакал уже по улице верхом, одетый и вооруженный по-дорожному.

      Между тем в Новгороде поднялся толк и мятеж.

      Трудно было Ивору пробираться сквозь толпы народа. Приблизившись к Неревскому концу, он ужаснулся злобы народной.

      Дом Посадника Дмитрия Мирошкина в несколько мгновений разнесен был по бревну. Место, где стоял он, было выжжено и дымилось. Богатство и пожитки Дмитрия и братьев его несли к Вечу делить. Громкие проклятия изменнику Мирошке и Борису, убийце Олега Сбыславича, раздавались по улицам.

      Избегая встреч и удаляясь от ужасного позорища неистовства, Ивор выбрался из Новгорода и поскакал по дороге Владимирской.

      VIII

      Оставив позади себя Великий Новгород со всеми его длинными концами, высоким Вечем, чудными палатами, многоверхими храмами, Двором Ярослава, струями Волхова, картинами Ильменя, Ивор теребил путь[47] к отнему златому Престолу Всеволода Георгиевича.

      На дороге между Новгородом и Владимиром, извилистой и неровной, как жизнь человеческая, с ним ничего особенного не случилось.

      Ничего не встретил Ивор на пути: ни рати разбитой, ни войска неприятельского, ни ставки храбра и млада витязя, ищущего себе чести и своей милой славы; не с кем было Ивору померять сил своих, переломить копья и потручать саблею.

      Ни

47

Прокладывал дорогу.