Николай Самохин. Том 2. Повести. Избранные произведения в 2-х томах. Николай Самохин

директор, внушительный и корректный мужчина. Он присел за мой столик и тоном врача, разговаривающего с душевнобольным, сказал:

      – Ну, давайте знакомиться.

      И протянул мне почему-то удостоверение дружинника по охране общественного порядка. Чтобы не показаться невежливым, я достал паспорт. Директор посмотрел на штамп с места работы и сурово произнес:

      – Козыряете!

      – Чем? – пролепетал я.

      – Как чем? Званием литератора. За горло берете? А сами к тому же нетрезвые!

      Я был трезв, как стеклышко. Но директор уже подал знак. В ту же минуту неизвестно откуда появились два молодца в униформе и, крепко взяв меня под руки, повели из кафе…

      СМОТРИ В КОРЕНЬ

      У меня заболел желудок.

      А может, и не желудок. Во всяком случае, заболело что-то там, внутри. Закололо и застреляло. Я обратился к врачу.

      – Здесь болит? – спросил врач, надавливая куда-то под ложечку.

      – Примерно, – скосил глаза я.

      – А тут не покалывает? – спросил он.

      – До этого покалывало, – припомнил я. – А сейчас как будто перестало.

      – М-гу. А сюда не отдает? – надавил он в третьем месте.

      Я прислушался и сказал:

      – Знаете, доктор, еще вчера не отдавало, а вот сейчас вроде бы есть немножко.

      – Ясно, – сказал врач. – Это у вас печень. Надо полечиться.

      И я стал лечить печень. Через два дня закололо там, где раньше отдавало, и стало отдавать там, где покалывало.

      – Возможно, тут вмещалось сердце, – предположил врач. – Сейчас я вас направлю в другой кабинет.

      В другом кабинете меня выслушали, прослушали и сказали:

      – Сердце надо поддержать. Сердце, знаете ли, никогда не вредно поддержать.

      И я стал лечить сердце. Через три дня застреляло там, где до этого покалывало, а еще раньше отдавало, там, где стреляло, начало отдавать, а где отдавало – посасывать.

      – Ну вот, теперь картина полная, – сказал врач, к которому я ходил насчет сердца. – Конечно, сердце надо продолжать лечить, но главная загвоздка и основной очаг – в щитовидной железе. Сейчас я напишу вам направление.

      И я стал лечить щитовидную железу. Однако картина оказалась далеко не полной. У меня еще оставались селезенка, желчный пузырь, легкие, почки, двенадцатиперстная кишка, желудок и поджелудочная железа. Как выяснилось, кое-что из этого необходимо было серьезно лечить и кое-что основательно поддержать.

      Я завел себе специальную папку для рецептов с отделением для анализов, устроился на легкую работу, сменил квартиру поближе к поликлинике и начал откладывать деньги на инвалидную коляску.

      Не знаю, как сложилась бы дальше моя судьба, если бы не случай. Однажды в больнице я обратил внимание на плакат, которого раньше почему-то не замечал. Это была жуткая картина. Прямо «Последний день Помпеи» кисти художника Брюллова. Два упитанных лысых микроба карабкались по штормтрапу к сердцу. Один из них держал на плече здоровенный