Николай Самохин. Том 2. Повести. Избранные произведения в 2-х томах. Николай Самохин

Это Яшкин. Ты что завтра делаешь? В театр идешь? Ой, держите меня! Зачем? На театральный се-сон? Шик каламбурчик, a? Ну вот что, ты это брось. Завтра все собираемся у Машкина На чай. Понял?

      – Заметано, – сказал догадливый Пашкин. – Я Кошкина приведу.

      Мы встретились с Мишкиным в понедельник.

      – Доброе утро! – поздоровался я.

      – Xe! – иронически сказал Мишкин.

      Он сидел за столом, левой рукой закрывал фиолетовую гулю над глазом, а правой писал заявление на Машкина в товарищеский суд…

      НОЧНОЙ ЗВОНОК

      В три часа ночи мне позвонил Левандовский

      – Здорово, – сказал он. – Я тебя не разбудил?

      – Разбудил, конечно, – напрямик ответил я. – Что я, фальшивомонетчик – до этих пор не спать.

      – Ну извини, – поскучнел Левандовский.

      – Ладно уж, – сказал я – Бог простит. Что там у тебя стряслось –

      выкладывай.

      – Да нет, ничего, – отчужденно сказал Левандовский. – Будь здоров. Отдыхай. И он повесил трубку.

      А у меня сон как палкой отшибло. Я прошелся по комнате. Закурил. Проверил, выключена ли электроплитка. И тут зашевелилось позднее раскаяние.

      «Фу, как нехорошо, – подумал я. – Близкий приятель, можно сказать, друг, звонит тебе среди ночи. Видно, не так просто звонит, не ради удовольствия. Может, у нею нужда какая, неотложная… А ты, чурбан такой, прямо с верхней полки: «Разбудил»… «Бог простит». Не мог поделикатнее.

      Я набрал номер Левандовского. Телефон молчал. Попробовал еще раз – никакого результата.

      Тут я не на шутку встревожился и разбудил жену.

      – Слушай, – сказал л. – Только что звонил Левандовский.

      – Черти его давят, – сонным голосом ответила жена.

      – Ну-у. Черти не черти, а вполне возможно какое-нибудь несчастье. По работе или с женой. Катя его, знаешь ведь, – стюардесса…

      – Черти его не задавят! – сказала жена.

      – Так-то так, – согласился я. – Но представь себе: человек один, в пустой комнате, всякие нездоровые мысли одолевают. И телефон как назло испортился… Нет, я, пожалуй, схожу к нему.

      И я начал одеваться. Тут жена окончательно проснулась.

      – Черти тебя потащат! – сказала она. – Вот пристукнет кто-нибудь! Возьми хоть плоскогубцы.

      – Да что ты! – усмехнулся я, расправив плечи. – Лишние предосто-

      рожности!..

      – Бери, бери, – сказала жена. – Отмахнешься, в случае чего.

      …На улице было темно и страшно. Ночь наполняли различные неблагоприятные звуки. Где-то заверещал милицейский свисток. Потом кто-то вскрикнул. Потом раздалась жуткая песня: «А каменские парни уж точат кинжалы»… И вслед за этим кто-то бешено протопал по тротуару, крича:

      – Не уйдешь… Твою душу!..

      А в одном месте меня остановил угрюмый детина и, для чего-то складывая и раскладывая перочинный ножик, сказал:

      – Дай закурить!

      Но я, превозмогая противную дрожь, все шел и шел.

      «Так надо, старик, – убеждал я себя,