Николай Самохин. Том 2. Повести. Избранные произведения в 2-х томах. Николай Самохин

говорит Пуговкин.

      – Хорошо, лапа, – тихо отвечает жена.

      – Танечке денег на обед не забывай.

      – Не забуду, родной, – говорит Пуговкина,

      – Тэк… – Пуговкин барабанит пальцами по столу. – Ванечке в ушко капать…

      – Накапаю, милый.

      Пуговкин ходит по комнате, трет лоб:

      – Ах, ты, туда-сюда! Что то еще наказать хотел – и как отшибло.

      – А ты посиди, – робко отвечает жена. – Успокойся. Может, и надумаешь.

      – Посиди, посиди, – бормочет Пуговкин. – Как это у тебя легко все…

      Он включает телевизор. «Вы смотрели фильм, снятый по заказу областной автоинспекции Управления УООП», – говорит диктор.

      – Да! – вспоминает Пуговкин – Электроприборы! Электроприборы выключай обязательно.

      – Буду выключать, – обещает жена.

      – Ох-хо-xo, – вздыхает Пуговкин. – Огородову, что ли, позвонить?

      – А не поздно? – спрашивает жена.

      – Поздновато, конечно, – соглашается Пуговкин. – А что делать? Перетерпит.

      И он звонит Огородову:

      – Спишь, брат? Ну, извини. Я-то? Я, брат, не сплю. Не спится, брат, что-то. Настроение как? Да какое там настроение! Сам понимаешь. Да-а… ты уж будь добр, присмотри тут за моими. Ну спасибо, брат.

      Пуговкин вешает трубку.

      – Про дверь помнишь? – оборачивается он к жене – На два поворота. Бобика корми… У мамаши будешь – поклон от меня.

      Ночью Пуговкин будит супругу.

      – Если со мной что случится… – сдавленно говорит он.

      Жена всхлипывает.

      – Ну ладно, ладно, – успокаивает ее Пуговкин. – Это я так. На всякий случай. Может, и не стрясется. Пока, слава богу, обходится.

      Утром Пуговкин встает, одевается, разогревает и пьет чай.

      Жена и ребятишки еще спят «Разбудить если? – думает Пуговкин. – Или уж не надо?» Он достает лист чистой бумаги, садится за кухонный стол и пишет: «Поля, умоляю! Береги себя и детей. Лапа». Потом берет портфель и уезжает. На целых два дня.

      СПАСИТЕЛЬ

      Это произошло на скрещении улиц имени товарищей Куприянова и Севастьянова.

      Из-за поворота неожиданно выехал автомобиль.

      – Назад! – закричал Тюнькин и сильно дернул меня за руку.

      Автомобиль промчался совсем рядом.

      – Ух ты! – выдохнул я. – Ну, спасибо, Иван Николаич! Вовек не забуду! Если бы не вы – каюк мне!

      – Да ладно, – сказал Тюнькин. – Не будем считаться. Подумаешь – мелочи!

      – Хороши мелочи! – возразил я. – Переедет такая мелочь пополам – и привет родителям! Как это вы не растерялись? Просто удивительно!

      – Ничего удивительного, – смущенно пробормотал Тюнькин.

      – Дернул за рукав – и все.

      Навстречу нам по аллейке шел Сабатович.

      – Привет, старик! – на ходу бросил он. – Как жизнь?

      – Спасибо, Женя! – ответил я, заступая ему дорогу. – Теперь отлично. А недавно было совсем плохо. Идем мы, понимаешь, вот с Тюнькиным, с Иваном Николаичем – и откуда ни возьмись,