Хлеб с ветчиной. Чарльз Буковски

должно быть видно, но не слышно, – говорил он мне.

      Был воскресный полдень, и бабушка Эмили не приехала.

      – Мы должны навестить Бена, – сказала моя мать. – Он умирает.

      – Он постоянно занимал у Эмили деньги и про-серал их в карты или тратил на своих баб и выпивку.

      – Я знаю, папочка.

      – Теперь он сдохнет, и Эмили останется без гроша.

      – И все же мы должны навестить Бена. Врачи сказали, что ему осталось недели две.

      – Ну хорошо, хорошо! Мы поедем!

      Мы загрузились в «форд» и поехали. Отец сделал остановку возле рынка, и мать купила цветы. Путь наш лежал в горы. Когда достигли подножья, отец свернул на маленькую извилистую дорогу, ведущую наверх. Дядя Бен лежал в санатории для больных туберкулезом.

      – Должно быть, это стоит Эмили кучу денег – содержать Бена в таком месте, – сказал отец.

      – Может, Леонард помогает? – предположила мать.

      – Леонард нищий. Он все пропил и промотал.

      – А мне нравится дедушка Леонард, – сказал я.

      – Детей должно быть видно, но не слышно! – гаркнул отец и продолжил: – Этот Леонард был добр со своими детьми, только когда надирался. Вот тогда он и шутил с нами, и раздавал деньги. Но когда папочка был трезв, не было в мире человека жаднее и подлее его.

      «Форд» легко взбирался по горной дороге. Воздух был свеж и прозрачен.

      – Приехали, – сказал отец, выруливая на стоянку возле санатория.

      Мы все вышли, и я, вслед за родителями, забежал в здание. Когда мы вошли в палату, дядя Бен сидел на кровати и смотрел в окно. Он повернулся. Это был очень красивый мужчина: худощавый, черноволосый, с темными глазами, которые блестели, словно бриллианты на свету.

      – Здравствуй, Бен, – сказала мать.

      – Здравствуй, Кейти, – отозвался дядя и посмотрел на меня. – Это Генри?

      – Да.

      – Садитесь. Отец и я сели.

      Мать осталась стоять:

      – Мы привезли цветы, Бен. Но я не вижу вазы.

      – Да, прекрасные цветы, Кейти, спасибо. Но вазы действительно нет.

      – Я пойду поищу, – сказала мать и вышла вместе с цветами.

      – Ну, где же теперь все твои подружки, Бен? – спросил отец.

      – На подходе.

      – Сомневаюсь.

      – Они на подходе.

      – Мы здесь только потому, что Катарина хотела видеть тебя.

      – Не сомневаюсь.

      – Я тоже хотел видеть тебя, дядя Бен. Я думаю, ты хороший, – сказал я.

      – Хороший кусок говна, – добавил отец. В палату вошла мать с цветами в вазе.

      – Вот. Я поставлю их на столе возле окна.

      – Замечательный букет, Кейти. Мать села.

      – Нечего рассиживаться, – сказал отец.

      Дядя Бен запустил руку под матрац и достал пачку сигарет. Он вытянул одну, зажег спичку, прикурил и глубоко затянулся.

      – Тебе же не разрешают курить, – заговорил отец. – Я знаю, где ты берешь сигареты. Их приносят твои шмары. Ну что ж, я скажу докторам, и больше ни одна блядь сюда не проникнет!

      – Кончай пороть чушь, –