Эллиниум: Пробуждение. Анджей Беловранин

города. Но спастись надежды не было. Скоро два кадмийца догнали царя, окружили его и, угрожая булавами, заставили сдаться. Пленник бросил им под ноги свой меч.

      После этого раадосцы окончательно прекратили сопротивление. Никто из них не нашел в себе силы задержать врагов, хотя бы попытавшись закрыть городские ворота. Побеждённые переставали бежать и просто садились на землю в ожидании решения своей судьбы. Кадмийцы принялись собирать их в кучу, подгоняя дубинками и древками копий.

      Пескарь пошел следом за Рубачом, который несколькими окриками собрал воинов Города-в-Долине. Одной толпой, но уже без всякого боевого порядка, они направились в город.

      Юноша вдруг почувствовал невероятную усталость. Он еле-еле переставлял ноги, а ставшие вдруг в десять раз тяжелее обычного щит и копьё оттягивали руки так, что приходилось волочить их по земле.

      Войдя в ворота города, он понял, что больше не выдержит, и буквально рухнул в пыль. «Надо бы разузнать, кто остался жив, а кто умер», – промелькнула в голове мысль, но потом ушла, не сумев зацепиться в рассеянном сознании.

      Пескарь из последних сил снял шлем, на мгновение закрыл глаза, но так и не смог их открыть.

      Он очнулся, когда кто-то позвал его по имени.

      – Пескарь, ты живой? – повторил Увалень.

      Саднили раны на шее и на бедре, да на лбу слева вскочил огромный желвак – там, где кто-то ударил его в шлем.

      – Вроде да, – ответил Пескарь. – А ты?

      – Никогда не чувствовал себя лучше! – улыбнулся Увалень. – Ты много убил?

      – Не помню, – искренне сказал Пескарь, пытаясь копаться в памяти. – Да, одного точно убил.

      – А я никого, – чуть расстроенно признался Увалень. – Под конец только одного сбил с ног, но он сразу сдался. Но я на левом фланге был, нас так давили!

      – А как остальные? – нашёл в себе силы спросить Пескарь. Он убедился, что раны больше не кровоточат, и попытался встать. Не с первого раза, но с помощью товарища ему это удалось.

      – Пальцеруба точно убили, – сказал Увалень. – Ему копьём в плечо попали, он уронил щит, и тогда его всего истыкали. А больше я не знаю.

      – А Козлик как?

      – Козлика уже в город пронесли. Я не понял, он вроде не ранен. Может, как ты, просто свалился от усталости? Ящерка тоже храбро бился.

      «Хорошо, что с Козликом все в порядке», – подумал Пескарь.

      – А где все наши?

      – Наверное, на площади. Пойдем посмотрим.

      Пескарь размял затёкшие мышцы, отчего боль в ранах резко усилилась, поморщился и поднял с земли щит и копьё. Потом понял, что забыл шлем, снова бросил оружие, прицепил шлем к поясу и второй раз поднял щит и копьё.

      Он сделал несколько шагов и почувствовал, что силы возвращаются к нему.

      Дос был, конечно, не так велик, как Кадм, но всё же больше и богаче Города-в-Долине. Попадалось немало двухэтажных домов, в окнах вторых этажей которых висели занавеси из дорогой ткани. Некоторые из них были безмолвны, из иных раздавались крики и женский плач.

      Прямо на улице лежал труп