Вольно, генерал: Стокгольмский синдром. Шарлеманн Готье

превращу твою жизнь в Ад, – Моргенштерн сжал ладони в кулаки.

      – Я и так в Аду, приятель. Я главное его звено, – хмыкнул Молох. – Давай чай разливай, пока я не решил, что пора поучить тебя хорошим манерам.

      – Так точно, господин главнокомандующий, – с презрением кинул Люциан и принялся разливать чай.

      Несмотря на всё, он аккуратно подал кружку главнокомандующему.

      «Плеснуть бы тебе чай прямо в рожу, сраный урод», – Люциан всё ещё не простил ему изнасилования и прощать не собирался.

      – Не смотри на меня так по-волчьи, – хмыкнул Молох. – Я же твой доброжелатель. Что ты, кстати, собираешься делать с информацией, что я тебе дал?

      – Устроить скандал тебе на радость, наверное, – пожал плечами генерал. – Но перед этим, быть может, напьюсь сначала. По трезвяку выяснять отношения себе дороже, хотя… нервов уйдёт уйма в любом случае. Не могу поверить, что Венцеслав мне изменяет, хотя… В одном ты прав: секса у нас действительно давно не было. Поэтому, возможно, я отреагировал так… ретиво на твои действия. Несмотря на это, я против того, чтобы ты меня насиловал. Насилием ты ничего от меня не добьёшься.

      – Кто знает, – туманно произнёс Молох. – Тебе же всё-таки понравилось. Ты любишь мужчин, с которыми можно пожёстче.

      – У меня с Вацеком вставал, – заметил Люциан. – Секс с ним – это… нечто, – и мечтательно вздохнул.

      У Молоха расчирикалась жилка на виске. Он поставил кружку с чаем на подоконник и прижал Люциана к стене, что отгораживала кухню от прихожей. Всё произошло так быстро, что генерал и ахнуть не успел. Поцелуй Молоха опьянил его, он не заметил, как могучая шероховатая ладонь скользнула под ткань майки. По коже пробежал холодок. Движения языка Молоха завораживали сознание, хотелось раствориться в горячем и терпком поцелуе, как в кружке сладкого чая с корицей. Люциан всё-таки оттолкнул главнокомандующего, несмотря на то, как бешено колотилось сердце.

      – Не говори о сексе с этим дримхантером так, будто это всё, чего тебе хочется, – проговорил Молох, часто дыша от возбуждения. – Со мной тебе ничуть не хуже. Просто ты ещё не знаешь об этом.

      – Да ну? – со скепсисом поинтересовался Люциан. – Чего ещё я не знаю? Что я твоя суженая, которой предстоит нарожать тебе преемников? Вот уж нет.

      Молох нахмурился и врезал Люциану. Тот упал на пол, но перед этим ударился головой об стенку. Держась за неё, генерал приподнялся и просипел:

      – Сука…

      – Как ты меня назвал? – холодно поинтересовался главнокомандующий.

      – Сука! – громко повторил генерал, за что получил ногой в живот.

      – Успокойся, – размеренно посоветовал Молох. – И не зли меня. Пока что я ещё держу себя в руках, но не могу гарантировать, что моё всепрощение будет распространяться на тебя так долго.

      – Далось мне твоё всепрощение, это ты тут гость, – напомнил Люциан с нажимом на последнее слово. – Я понимаю, чего ты добиваешься. Что я вспомню свою старую любовь к тебе, как только узнаю, что Венцеслав нечист на руку. Сразу переметнусь к тебе, даже не собрав вещей. Я не такой.