Потомок Монте-Кристо. Наталия Лаврентьевна Рай

в сравнении с усами, такими же рыжими, как и кудри, которые всегда и у всех мне резко не нравились: и росточек, и суетность, и напрочь исцарапанные-избитые руки. И даже дурацкие наколки-русалки, узкие плечи, и необязательность, и виртуозность вранья, и способность взять без отдачи, и лень его несусветную при умении работать сутками, безсонные с ним ночи – всё. И то, как машину водит – почти не тормозя. Ехали мы однажды по Ленинградке, по скоростной полосе. Я, естественно, ничего не вижу, не замечаю, кроме него. Вдруг как-то подсознательно, что ли, обнаруживаю гул, как в самолёте… Глядь на спидометр, а на нём – сто двадцать. А мы к центру едем. Где и машин побольше, и светофоры, и постовые, и туннели… Я, впрочем, не возражала, хоть и в ад – лишь бы вдвоём.

      Но вернемся в ДК (то есть дом культуры), где обосновался Вовочка со своей фотолабораторией. Всё нужное он достал, невзирая на тогдашние наши сплошные дефициты, для работы и самого лучшего качества. Даже обеспечил заказы. Которые, увы, выполнять надо. А кому?

      Компанейство или что другое его побудило – только набрал он кадров, не приведи Боже. У Вовочки всегда самовар, всегда чай и кофе, всегда к чаю-кофе те ещё закуси, народ и толчётся с утра до ночи, поглощая всё в неимоверных количествах. И дым табачный клубится, как если б здесь – выход заводской трубы.

      Я там бывала редко. Что мне там делать? Я, конечно, фотоаппарат от винтовки отличу, но и только. А уж где надо нажать, чтобы снимок получился – до таких глубоких познаний я не дошла. К чему? Так и сварку, и жестяные, и прочие работы пришлось бы изучать, чтобы Вовочка мог со мной, как с достойным партнёром, сотрудничать. У меня уже своих специальностей – восемь, куда мне ещё и его четырнадцать? Я в святые не стремлюсь.

      Но тут грянул Новый год. Вовочка и пригласил моего сына на представление под ёлкой, которые в ДК шли ежедневно по нескольку раз все школьные каникулы. А Вовочка эти представления (то есть детей по заказам родителей) снимал. Пришлось и мне идти. Сын-то ушёл с детьми в зал, а я в холле осталась стоять. Случай немедленно свёл меня с дамой, которую в своё время избил муж и посему она – по протекции Вовочки – жила у меня с неделю, пока супруг осознает, что драться, а тем более с заведомо более слабой женщиной, нехорошо. И ещё один парень был полузнаком – приходил ко мне однажды с Вовочкой. Я, конечно, опять, как глухарь на токовище, оглохла и ослепла. Но особа я не настолько уж и толстокожая – столько чужих взглядов и бегемота оторвут от созерцания. Оглядываюсь и внутренне ахаю: я – прямо-таки шпион в кольце любопытных, своего любопытства и не скрывающих. Мне, естественно, тут же пришло в голову, что во внешности моей что-то – не так. Огляделась – вроде бы всё в порядке. Разве помада – на лице? Спрашиваю у знакомой дамы: утверждает, что и помада с губ не переместилась к уху. Что бы сие значило? Тут Вовочка куда-то испаряется и дама вносит ясность:

      – А Вовочка давно всем раструбил, что ты в него влюблена