Совсем чуть-чуть счастливой жизни. Стас Канин

эту процедуру маме и сам отмывал грязь с собаки, смазывал йодом раны, а потом кормил.

      – Мать, колбаса у нас есть? Докторская, – спросил он, выйдя из ванной с закутанной в полотенце Эльзой.

      – Есть, – ответила та, тайком утерев слёзы. – Сколько нарезать?

      – Дай два кусочка… Как тогда.

      Эльза жадно вгрызалась к колбасу, словно вернувшись в прошлое, когда её подобрал у «Стекляшки» этот человек и точно так же накормил, только теперь не было того страха, она не опасалась, что её отшвырнут после этого ногой, а просто наслаждалась счастьем, которое снова вернулось. Если бы она могла, то наверное спросила, зачем он её бросил тогда, почему уехал, оставив умирать. Но Эльза не могла ничего спросить, да ей и не хотелось уже ничего знать, ведь она дома, она смогла найти своего человека, и никто и никогда не узнает чего ей это стоило.

      Просыпаться совсем не хотелось, но с улицы доносились какие-то крики, да и Эльза тыкалась своим холодным носом в щёку Василича. Ей невозможно было отказать.

      – Гуляй, моя девочка, – сказал он, распахнув входную дверь, – я сейчас сигареты возьму и посижу с тобой.

      Эльза выскочила во двор. Он взял лежащую на тумбочке пачку сигарет, не торопясь достал одну, привычно размял, сжал фильтр пересохшими губами и чиркнул спичкой. В это мгновение прогремел выстрел… А дальше тишина…

      Так и не прикурив, он выбежал во двор и огляделся по сторонам. Эльзы нигде не было. Подошёл к воротам, и только тогда заметил небольшую дыру под оградой, которой ещё вчера днём не было. Так вот как ты оказалась во дворе, подумал он, и открыв калитку крикнул:

      – Эльза! Домой!

      – Чего орёшь, мужик! – услышал он чей-то голос за спиной.

      – Ты Эльзу не видел? – озабоченно спросил тот продолжая вертеть головой.

      – Какую Эльзу?

      – Маленькая такая собачка.

      – Я думал это шавка уличная…, – виновато произнёс мужчина, вешая ружьё на плечо.

      И только сейчас отец заметил в нескольких шагах от ворот разорванное на куски тельце Эльзы. Её остекленевшие глаза смотрели куда-то вдаль.

      Всю силу, которая только осталось в нём, Василич вложил удар, сваливший человека с ног.

      – За что? – заныл тот, корчась в пыли.

      Мужики в униформе, галдящие у грузовика с надписью на металлической будке «Отстрел бродячих животных», клацнув затворами, кинулась к нему.

      – Стоять всем! – заорал тот.

      Василич не обращая внимания ни на кого, зашёл во двор, захлопнув металлическую калитку и сдвинул засов, запирающий её.

      – Мать, дай коробку от обуви, – крикнул он с порога.

      – Зачем? – спросила жена.

      – Надо.

      Он тяжело ступая вышел на улицу, с трудом опустился на колени и начал аккуратно укладывать в коробку всё то, что осталось от Эльзы. Через несколько минут из ворот выехали голубые «Жигули».

      Мишка проснулся от какого-то громкого звука, похожего на выстрел, повалялся немного, ожидая, что придёт мама, и не дождавшись её, побрёл