Хранящая огонь. Властелина Богатова

смотрел на неё неотрывно и, казалось, не слышал её просьбы – всё ещё не узнавал. Мирина, проявив настойчивость, ближе поднесла ладонь, и он послушно попробовал. Воспользовавшись тем, княжна всыпала ему в рот всю горсть.

      – Что ты делаешь?! – перехватил было её руку Арьян, что молча следил всё это время за ней, не вмешиваясь.

      Данимир скорчился, опрокинувшись на землю, начал плеваться и приходить в себя.

      – Навь отступила, – сказал с облегчением кто-то из мужчин.

      – Вы что, меня отравить хотите? Что за дрянь? – вытираясь, кривился княжич, но всё ещё был слаб, чтобы самому подняться.

      Арьян подхватил под руку брата. Мирина выдохнула и вновь погрузилась в прошлое, думая об отце.

      – Уходим отсюда, – оправился первым Арьян. Он помог подняться Данимиру, одарил девушку благодарным взглядом.

      По пути Мирина заметила, что Арьян, как и Данимир, был насквозь мокрый, верно поймал безумного уже в болоте. И от этого комом снежным упала тяжесть.

      Митко, что сидел возле костра, бросился к вернувшимся, за ним и остальные. Лошади неспокойно стояли у деревьев.

      – Где она? – спросила Мирина, не находя валганку.

      Отрок кивнул в сторону майхана. Видно испугалась бедняга, спряталась, с таким верно ещё и не сталкивалась. Мужчинам нужно было переодеться, и Мирина поспешила вернуться к своему огню, стараясь не слышать обрывки рассказов Данимира. Девичьи уши и вовсе не должны были услышать, чем они там занимались, когда навь подкралась к ним незаметно, утягивая княжича за ноги в свои владения.

      Просидела Мирина долго, вглядываясь в огонь, слушая всхлипы валганки, но вскоре и они стихли, и постепенно дрожь сошла вместе с испугом, накатила сонливость. Мирина не заметила, как к ней подкрался кто-то, вздрогнула, когда Арьян уже опустился рядом к костру. Долго посмотрел на девушку, и снова сжалось всё внутри от его близкого присутствия, и верно будет так каждый раз, когда он посмотрит на неё.

      Арьян вдруг протянул руку, касаясь пальцами подбородка, стирая с лица её что-то – видно испачкалась, когда пыталась успокоить Данимира.

      – Как он? – спросила она.

      – Уснул, – ответил княжич приглушённо. – Как ты узнала…

      – Ведал отец… – Мирина запнулась, едва не сказав о князе, – и мне заверял, что соль отгоняет всякое скверное, чуждое человеку, соль и на ночь ставят у изголовья, когда головная боль или кошмары мучают. А тут ещё и вкус пробуждает, приводя в чувства. Не утянул его болотник за собой.

      – Значит, я, получается, твой должник.

      – Нет, можешь считать, мы в расчёте, – Мирина возымела твёрдости ответить и посмотреть в глаза долго, и первая не отвела взора, хоть далось ей это с большим трудом.

      Но не успел он попытаться возразить, Мирина опередила его.

      – Ты мне дал свободу.

      – Разве? Не имей ты храбрости…

      – Она бы не появилась, если бы вы не приехали в лагерь, – с каждым сказанным словом делалось легче, не ожидала такого Мирина, будто сбрасывала с заплечного