По воле тирана. Марина Бишоп

сплюнул кровь на пол.

      – Нет!

      Лауда бросилась между братьями, преграждая своим телом доступ к Орлу. – Умоляю…

      – Уйди, фарлу, дай своему будущему мужу оправдать свое прозвище, – сквозь пелену в глазах, заваливаясь вперед, усмехнулся Орланд.

      – В стоки его. Я не потерплю бунтаря в собственном доме.

      – О, Стихии, опомнись, Торн, – взмолилась Лауда, протянув руки к вспухшему лицу Кронула. – Он твой брат!

      – Мой брат для меня умер, когда ушел отсюда, бросив корону на произвол судьбы!

      – На произвол судьбы? А, ну, конечно, ты так и не увидел мой подарок тебе. Где мешок, который ты обещала отвязать от моего протавра? – обратился воин к Лауде, судорожно отыскивающей путь к разрешению ситуации.

      – Неподходящее время для подарков, Орл, посмотри, что ты учинил!

      Она приказала принести чашу с чистой водой.

      –Пусть принесут мешок, – настаивал Орланд, вырываясь из сковавших его рук.

      – Отпустите его.

      Солдаты выпустили Орла, оставшись позади, чтобы уберечь его от очередного посягательства на брата.

      Торн взял протянутую руку Лауды. Она усадила его обратно в кресло, склонившись над разбитыми губами. Он отстранил ее.

      – Я в порядке, помоги ему, у него плечо опять кровоточит. И пусть принесут злосчастный мешок. Что в нем такого важного?

      Кронул разжал челюсть.

      – Мне трудно говорить, ты сломал мне челюсть.

      – Жаль, что только челюсть

      Дальнейшие пререкания прервал слуга, принесший чашу и холщовый мешок. Орланд выхватил его и запустил руку внутрь.

      – Поздравляю!

      Лауде сделалось дурно, съеденная каша полезла вверх, как кипящее молоко. Торн прикрыл глаза рукой, даже солдаты отступили к стене. Послышался грохот – двое придворных, разделивших утреннюю трапезу упали в обморок.

      Во времена правления их родителей залы украшали дорогие ковры. Торн решил убрать излишества из Зидога, приблизиться к простым фарлалам. Его бы воля, он стал бы фермером. Он не выносил сражения и кровь, раны и боль, не ценил богатства и не хотел славы. Полная противоположность брату – как они могли быть сыновьями одного отца?

      – Ты болен, – еле слышно произнес Торн.

      Странного вида старик подпер голову рукой, второй почесывая седую

      бороду, без эмоций разглядывая отрезанную голову, украшенную вытянутой диадемой.

      – Поверьте, она тоже не была гуманна со мной – королева шалфейев. Жаль, что я не успел прихватить с собой ее желторотика, чтобы навсегда покончить с гнойной раной верхних земель, – насмешливо сказал Орланд и швырнул посиневшую голову на стол.

      Лауда склонилась над чашей с водой, ее вырвало. Она хотела заговорить, но картина вызывала новый спазм.

      – Уберите грязь отсюда, – Торн спокойно отдал приказ, указав на брата. Орланд не сопротивлялся, когда снова оказался в тисках дружины брата. Двое дружинников Кронула грубо вывели его из зала и, миновав лестницу наверх, отперли засов