Если меня не станет… Погибая – остаться. Элизабет Гафри

не знаю, чего бы я отдала, чтобы из моей головы стереть вот это знание о приходе, об этом состоянии. Я бы с удовольствием это оставила в прошлом.

      Сначала это был кайф. Когда человек начинает колоться, он кайфует, он «зависает». Да, сначала это кайф. А потом ты только лечишься, лечишься, и конца и края этому не видно. Я вот сегодня укололась ночью, сижу и не зависаю, конечно. Сейчас я чувствую себя более-менее как все нормальные люди. Могу хотя бы нормально говорить. Какой там кайф?

      Бросить колоться – это, в принципе, большого труда не составляет. Это не смертельно. Любой наркоман может бросить. Самое трудное в этом, знаешь, что? Опять не начать.

      Тяжело вздохнув, Лена замолчала, а я так и сидела с зависшей в воздухе кистью. У меня такая каша была в голове от предоставленной информации. Мне еще долго надо будет это все переваривать.

      – Ты что зависла? – вдруг спросила Ленка.

      – А, да я перевариваю. Это ж надо было так вляпаться. Про мертвых плохо не говорят, но твой Андрей – та еще сволочь.

      – Ага, у него работа такая была, оказывается – подсаживать новеньких, они за это такие бабки классные получали. Вот оттуда у него и была дорогая машина и шмотки не с базара. А я велась как дура. Только таким, как он, категорически запрещено самим употреблять. А он подсел. Стал бабки спускать на герыч, вот его и вывели из дела. Родители от него отвернулись, когда уже исчерпали все силы его лечить. Он так и сдох где-то в подвале с иглой в руке.

      Были бы у меня такие родители, как у него, которые в клинику его хорошую устраивали и переезжали ради него, а он все равно находил точки, где герыч взять.

      Лена замолчала и в этот раз уже надолго. Я повернулась и увидела ее топлес лежащей на покрывале и принимающей солнечные ванны. Заснула, наверное.

      Больше мы ни словом не обмолвились, я рисовала и размышляла над услышанным и каждый раз покрывалась мурашками, представив себя на ее месте. «Как же мне повезло», – в очередной раз подумала я.

      Примерно к десяти часам я закончила картину. Жаль только, туман пришлось дорисовывать самой, а не с натуры. Лена своими рассказами настолько меня отвлекла, что я прозевала момент, и туман уже рассеялся. Помня, что в одиннадцать мы встречаемся с Женей и Рыжим, я собрала все принадлежности, сложила треногу и мольберт, а после разбудила Ленку. Она мне так и не сказала, разрешил нам Игорь куда-либо идти или нет.

      Лена к этому времени успела даже загореть и выспаться. Видно, ночью ей не спалось.

      Как оказалось, Игорь разрешил сходить нам на тот пляж, вот только Лена тактично умолчала, с кем мы идем, и Игорь был уверен, что отправились мы туда вдвоем. Ну, так даже лучше. Меньше вопросов. Когда мы подходили к дому, Игорь даже не удивился, только попросил показать, что получилось на пленэре. Пришлось раскручивать картину.

      – Ничего себе, Мик, делаешь успехи. Отец точно останется доволен.

      Я зло зыркнула на него, и он тут же поднял руки вверх:

      – Ладно,