1994. Русский роман ужасов. Алекс Лоренц

пиво и портвейн приносили больше навара.

      Маленькие дешевые петарды продавались связками в сто штук. Сотня рублей все удовольствие. Кто любил растягивать кайф, тот взрывал по одной. Кому нравилось погорячее, поджигали самый длинный фитиль, бросали связку на асфальт и наблюдали, как она трещит искрами, исчезая без следа.

      А еще всем нравился до одури запах, который оставался в воздухе от разорвавшейся петарды.

      Хуже всего во время локальных войн приходилось детсадовской малышне, в которую чисто случайно летели травмоопасные объекты. Или объедки. Надкусить яблоко, перед тем как размозжить его о чей-нибудь незадачливый череп, – без этого никак.

      А воспиталки – те и вовсе становились третьей стороной конфликта. Чтобы противостоять абсолютному злу, две враждующие группировки временно объединяли силы на нейтральной территории и начинали массированный артобстрел.

      В тот день обстановка была спокойная. Кроме Дениса и Артема, посторонних в детском саду не наблюдалось. А постоянные обитатели вымерли на время тихого часа.

      На одном из балконов соседней пятиэтажки надрывалась из магнитофона баба, которая «одна стою на берегу».

      Денис сидел с белым, как погребальная кружевная простыня, лицом и смотрел в одну точку. Артем свесил с крыши ноги и болтал ими. Время от времени его голова вертелась туда-сюда, точно у птицы удода.

      Они молчали.

      Долго.

      – Нет, ты правда видел то, о чем говоришь?! – первым взорвался Артем, по-турецки подобрав под себя ноги.

      Денис попытался было ответить, но из горла вырвался сухой хрип. Он откашлялся и произнес:

      – Я тебе уже сто раз сказал! Там кто-то спал!

      – И как ты успел разглядеть? Ты ведь даже не обернулся, когда мы убегали.

      – Это просто ты не видел, как я обернулся, потому что сам дал деру, как торпеда.

      – Нет, ну правда – человек? Или ты мне брешешь?

      – Да не брешу я. Я видел, как он… или она… вошкался там в мусоре.

      – А лицо не разглядел?

      – Да какое там лицо! Он мордой по полу елозил. Руки-ноги в стороны, как ящерица, только огромная и жирная.

      – Жирная?!

      – Самая что ни на есть! Мне даже показалось, что это жена дядь Юры.

      – Да ладно тебе!

      – Да не она это, конечно. Просто показалась. Такая же бочка, только еще больше расплывшаяся. Бомжиха какая-нибудь.

      – Слушай, а вдруг нет?

      – А кто тогда?

      – Ну, из этих…

      – Блин, только не начинай, пожалуйста, как человека прошу!

      – А хрен ли тут удивляться? Ты что, не помнишь, что мы видели в той хибаре?

      – Не говори мне только опять, что они сами оттуда ушли.

      – А что, их забрали, считаешь?

      – Почему нет.

      – А почему да? Кому нужно это трупное дерьмо? Тебе нужно? И мне нет. На рынке не продашь, дома для красоты не поставишь. Да и не очень-то они легкие, таскать туда-сюда.

      – У меня есть мысля получше, –