ПАРК ПОБЕДЫ. Роман в рассказах. Александр Карасев

импортного пива

      роза красная цвела

      Б. Окуджава

      Да, так её звали. Наташа.

      В самое первое время знакомства Андрей думал, что она очень смелая и самостоятельная. В первую их ночь они с жадностью и со знанием дела набросились друг на друга. Свет из-за недодёрнутых занавесок падал в глухой переулок, и пьяному, мочившемуся под окном, казалось, что он смотрит порнографический фильм. Когда Андрей в перерывах ходил на кухню курить, она увидела лицо, не объяснив ничего, оделась и вышла, и там, под окнами, длинная тень прыгнула от неё в подворотню.

      В следующую ночь они ели раков, много, целый кулёк, и пили импортное пиво в маленьких бутылочках. Диван-постель раскинулся почти на всё пространство комнаты, обклеенной простенькими, давно пожелтевшими обоями, а старый шифонер в углу в самый неподходящий момент хлопал о стену облезшей дверью, и непривычная маленькая, вся блестящая и иностранная бутылочка казалась чёрным принцем, случайно забредшим в придорожный кабак.

      Наташа быстро оказалась его сожительницей. Андрей не заметил, как в шифонер перекочевали все эти многочисленные блузки, юбки и джинсы, и после первой той бурной ночи она утром уже гладила, как само разумеющееся, его рубашку.

      Наташа училась, приходила только вечером, а на выходные уезжала в станицу к родителям. Иногда она ночевала у себя. Но чем дальше, тем яснее становилось ему, даже без намёков, что невыгодно оплачивать квартиру, когда в ней почти не бываешь.

      Уже не в самое первое время, а когда в бабушкином шифонере со скрипучими дверями висели блузочки на плечиках, Андрей, к немалому удивлению, обнаружил у девчонки, легко порхнувшей в машину, бесстрашно ходившей ловить подглядывавшего извращенца, покладистый характер и совершенную неспособность сопротивляться его воле. Ещё он нашёл хорошую хозяйку, но обнаружил, что с Наташей абсолютно не о чем говорить. Внутренний мир её был настолько ещё детским, из каких-то собачек, кошечек, юбочек, почти кукол. Посторонних мужчин она до сих пор, до девятнадцати лет, называла дядьками, а женщин – тётьками, и это почему-то больше всего раздражало Андрея. К тому же Наташа, уже к его полному разочарованию, оказалась плаксой, и во второй или третий день их знакомства на своих ободранных джинсовых шортиках вышила многозначительный инициал «А».

      Родители Андрея, живущие в большой трёхкомнатной квартире на Садовой, в другом конце города, приняли симпатичную и такую домашнюю девочку; развратнику-вруну со стажем Валерию Палычу было невдомёк, что эта милая «крохотулечка», не пьющая и не курящая, и такая вежливая, просто снималась на бульваре и в первую же ночь отдалась сыну. Когда отец приглашал Андрея покурить, неестественно, противно подмигивая, и на балконе заговорщицки спрашивал, спят ли они, Андрей не мог понять, прикидывается отец или нет. Прошло уже три месяца, как он познакомил родителей с Наташей, но, когда оставались ночевать, стелить им продолжали в разных комнатах, хотя знали, что Андрей, не скрываясь, ходит к Наташе.

      Отчего