Когда пируют львы. И грянул гром. Уилбур Смит

чувствовала, как руки его поправляют ей задранные юбки, прикрывая ее наготу. Она повернулась к нему и увидела на его лице ужас, смешанный с недоумением.

      – Анна, дорогая… Что тут произошло?

      Вытаращив глаза, он смотрел на ее прикушенную губу, на обнаженную грудь. Недоуменно повернул голову и увидел на полу пузырьки, порванные панталоны. Лицо его окаменело, он снова повернулся к ней:

      – Кто тебя обидел?

      Анна опустила голову.

      – Кто? Скажи, кто это сделал?

      Она снова отвернулась и спрятала лицо.

      – Дорогая моя, бедняжка… Кто это был? Кто-то из слуг?

      – Нет. – Голос ее звучал глухо, она словно задыхалась от стыда.

      – Прошу тебя, расскажи мне все, Анна. Что произошло?

      Она быстро села и, обхватив его руками, крепко прижалась к его груди. Губы ее оказались у его уха.

      – Ты сам знаешь, Гаррик. Ты знаешь, кто это сделал.

      – Нет, клянусь, я ничего не знаю. Прошу тебя, скажи мне.

      Анна глубоко вздохнула, задержав дыхание на долгий миг. И выдохнула:

      – Шон!

      Гаррик бился в ее объятиях, как в судороге, кряхтел и хрипел, словно его били.

      – Значит, вот оно что, – наконец проговорил он. – Теперь еще и это.

      Он снял ее руки со своей шеи и осторожно положил ее на подушки. Подошел к шкафу и, открыв ящик, достал пистолет Уайта.

      «Сейчас он пойдет и убьет Шона», – подумала она.

      Не глядя на нее, Гаррик вышел из комнаты. Напрягшись всем телом и сжав кулаки вытянутых вдоль тела рук, она ждала. Наконец раздался выстрел, но какой-то глухой, не похожий на настоящий. Тело ее размякло, пальцы разжались, и она тихо заплакала.

      31

      Гаррик ковылял по коридору. Тяжелый пистолет оттягивал руку; пальцы крепко сжимали грубую рифленую рукоятку. Под дверью кабинета в конце коридора светилась щель. Дверь оказалась не заперта. Гаррик вошел в комнату.

      Шон сидел за столом, обхватив руками опущенную голову. И поднял ее, как только появился Гаррик. Царапины на щеке уже почти подсохли и почернели, но сама щека покраснела от воспаления. Он посмотрел на пистолет в руке Гаррика:

      – Так она, значит, все тебе рассказала.

      Потухший голос Шона звучал скорее утвердительно.

      – Да.

      – А я надеялся, что не расскажет, – проговорил Шон. – Хотел, чтобы избавила тебя хотя бы от этого.

      – Избавила? – переспросил Гаррик. – А она? Ты хоть о ней подумал?

      Шон не ответил, он только пожал плечами и устало откинулся в кресле.

      – А я ведь раньше не понимал этого… какая же ты свинья, жестокое, безжалостное животное, – задыхаясь, сказал Гаррик. – Я пришел убить тебя.

      – Да, – отозвался Шон, глядя, как брат поднимает на него пистолет.

      Гаррик держал оружие обеими руками, рыжие волосы падали ему на лоб.

      – Бедный мой Гаррик, – тихо сказал Шон.

      Пистолет в руках брата задрожал и опустился. Гаррик продолжал держать его обеими руками между колен. Он согнулся над оружием и всхлипывал, кусая губы, и все равно