Когда пируют львы. И грянул гром. Уилбур Смит

медленно повернулся к нему, сглотнул и коротко кивнул.

      – Ну и как она? Ты уже пробовал?

      И снова Гаррику стало страшно. Он отчаянно замотал головой, словно искал, куда бы ему убежать.

      В коридоре за дверью послышались шаги. Шон бросился к своей кровати, схватил ночную рубашку, через голову натянул ее на себя и юркнул под легкое одеяло. Когда Уайт Кортни вошел в комнату, Гаррик продолжал стоять возле корзинки с бельем.

      – Ты чего это, Гаррик, почему не ложишься?

      Гаррик торопливо запрыгал в сторону кровати, а Уайт посмотрел на Шона. Шон сразу заулыбался всей своей обаятельной мордашкой. Лицо Уайта подобрело, и он улыбнулся в ответ:

      – Приятно видеть тебя снова дома, мальчик мой.

      Долго сердиться на Шона было невозможно.

      Отец протянул руку и коснулся его густых черных волос.

      – И когда погасят лампы, чтобы никаких разговоров здесь я не слышал, понятно?

      Он нежно потрепал Шона по волосам, сам смущенный силой охватившего его чувства к сыну.

      8

      Когда на следующее утро Уайт Кортни вернулся домой к завтраку, солнце уже стояло высоко. Конюх принял у него лошадь и повел ее в загон. Уайт остался стоять перед сараем для сбруи, неспешно озираясь. Взглядом рачительного хозяина он обвел опрятные белые столбики загона, чисто выметенный двор, а затем и дом, полный изящной мебели. Быть богатым – чувство приятное, особенно когда знаешь не понаслышке, что такое бедность. Пятнадцать тысяч акров превосходных лугов и пастбищ; крупного рогатого скота столько, сколько позволяет прокормить земля; золото в банке. Уайт улыбнулся и зашагал через двор.

      До его слуха донесся голос Ады, которая напевала в сыроварне:

      Вот скачет хозяин,

      Сядь, сядь поскорей,

      Сядь, сядь поскорей,

      Тра-ля-ля-ля-ля.

      В Кейптауне девчонки

      Кричат все сильней:

      Целуй же скорей,

      Целуй же скорей,

      Тра-ля-ля-ля-ля…

      Слушая ее чистый, необыкновенно милый голос, Уайт улыбнулся еще шире: приятно быть богатым, да еще вдобавок влюбленным. Он остановился возле двери в сыроварню. Благодаря толстым каменным стенам и плотной соломенной крыше здесь была сумеречная прохлада. Ада стояла спиной к двери и слегка пританцовывала в такт песне и вращению маслобойки. Уайт с минутку смотрел на нее, потом подошел и обнял за талию.

      Она вздрогнула, повернулась к нему, и он поцеловал ее в губы:

      – Доброе утро, моя красавица.

      Она расслабленно прильнула к его груди:

      – Доброе утро, сэр.

      – Что у нас на завтрак?

      – Ах, за какого романтичного дурачка я вышла замуж! – с ласковой улыбкой вздохнула она. – Ну пойдем, сам увидишь.

      Ада сняла фартук, повесила его за дверью и, поправив прическу, протянула ему руку. Вот так, держась за руки, они прошли через двор на кухню. Уайт громко потянул носом:

      – Пахнет заманчиво. А где мальчики?

      Повар Джозеф понимал по-английски, хотя и не говорил на этом языке. Он поднял