Серафима и Богдан. Вахур Афанасьев

стоят вокруг огня. Единственная бутылка, пущенная по кругу, пуста. Снег на штанах от телесного тепла и жара костра начал таять. Штаны отсырели, липнут к коже. И в сапогах начинает хлюпать, несмотря на то, что перед праздником их старательно наваксили.

      Меркула так и распирает:

      – Ну, парни, как?.. Пошли что ли, как встарь, стенка на стенку с Вороньими?

      – Да перестань ты, – серчает Олимпий. – Нынче бед у всех больше, чем кобыла свезет.

      – А какие же тогда грехи замаливать, если нос не расквасишь?

      – Господь нас и так покарал, до самой смерти хватит.

– Ну, вот вам и батюшка объявился, – разочарованно говорит Меркул. – Что ж, тогда расходимся… Не дети уже, чтоб тут в снегу играть. Все по домам, есть блины и на лежанку10, по-стариковски…

      Парни поворачиваются к Меркулу спиной и молча двигаются прочь.

      – Э-эй, – окликает их Меркул, – да не обижайтесь вы… пошли лучше к нам. Моя матушка такие блины печет – большие, как солнышко! Смазывает их медом и сверху корицей посыпает.

      – Неужто корицей? – притворно удивляется Варлаам. – Ой, Меркул, тогда и впрямь пойдем, да еще и жить у тебя останемся… И ты тоже, Олимпий, не отделяйся. Пошли…

      Но у Меркуловой матушки корица кончилась, а новой достать негде. Должностные лица приехали на санях в сопровождении вооруженных автоматами милиционеров, опечатали лавку, а всё мало-мальски имеющее цену увезли с собой. Лавочник сидит дома на собранном чемодане, успокаивает жену, а у самого руки трясутся, знает, что скоро за ним придут. И куда бы ни сбежал – в лес ли, в город, – а все одно оголодаешь, и тебя или посадят, или расстреляют.

      7 Глухой двор – в отличие от вольного двора, как староверы называли открытое пространство вокруг дома.

      8 Охвостья – остатки от первичной очистки зерна веянием.

      9 Луб`ы, или лубья – поставленные на полозья утепленные деревянные вагончики, в которых на зимней рыбалке неделями жили рыбаки.

      10 Лежанка – невысокий выступ в нижней части теплой стенки, на которой можно сидеть и лежать. Как правило, через лежанку проходит последнее колено печного дымохода.

      СЕРАФИМА

      1945

      Откуда же исходит премудрость? И где место разума? Это сокрыто от очей всего живущего и от птиц небесных…

      Иов 28:20-21

      Первые числа мая 1945 года. В Берлине советские военврачи изучают обгоревшие останки Адольфа Гитлера. Американцы еще не арестовали личного дантиста фюрера Йоганнеса Блашке, благодаря которому можно было бы стопроцентно установить принадлежность челюсти Гитлеру, хотя и без того ясно, что от величия Германии остался пшик, а изувеченную Западную Европу ждет упорный труд по восстановлению из руин.

      И пусть в акватории Тихого океана война еще продолжается, все мысли населения Причудья затмевает