Раскаты. Артем Приморский

желаю семь футов под килем вашему брату. Путь предстоит неблизкий.

      «Тебе бы на сцене острить, умник»,– подумал Маслов. Взгляд ненависти впился Арцыбашеву в спину.

      – Это все?– он развернулся, сложил руки на груди. Читай: «Если вы, Маслов, закончили, можете идти».

      – Я пойду,– Маслов поднялся.

      – На всякий случай, готовьте операционную. Чувствую, наш купец скоро примчится сюда.

      Когда Маслов ушел, Арцыбашев, устало выдохнув, рухнул в кресло.

      – Ну что за дурак, а не человек,– пробормотал он, думая об Афанасии Захаровиче Дугине – конезаводчике, кутиле и самом богатом купце в верховьях Волги.

      В половине двенадцатого в кабинете Арцыбашева зазвонил телефон.

      – Слушаю,– он снял трубку почти сразу.

      – Александр Николаевич?– спросил незнакомый мужской голос.

      – Да, я. В чем дело?

      – Это клиника доктора Градова, Москва.

      – Я слушаю.

      – Я профессор Геннадий Раскалов, лечащий врач вашей супруги. Нам не довелось встретиться лично…

      – Что там с женой?– прямо спросил Арцыбашев.

      – С ней… произошло несчастье. Понимаете, она впала в состояние жуткой истерики. Она постоянно звала дочь и… клялась убить вас, если увидит. Так что мы дали успокоительное, прежде чем начать сеанс лечения…

      – Ну и? Что дальше?– нетерпеливо нажимал Арцыбашев.

      – Вчера у нее должна была пройти первая беседа. Но что-то пошло не так и… ваша жена мертва.

      – Как мертва?..

      – Повесилась на простынях в палате. Вы же знаете – мы селим наших клиентов в хороших комнатах, присматриваем за ними…

      – Меня не волнуют эти подробности,– перебил Арцыбашев.– Она мертва? То есть, вы позволили ей убить себя?

      – Александр Николаевич, боюсь, что вы немного неверно понимаете…

      – Это вы не понимаете. Вам отдали психически нездоровую женщину, подозреваемую в убийстве – под расписку, со всеми официальными бумагами, заверенными всеми полицейскими чинами, и она вдруг вешается? Не перебивай меня!– повысив голос, Арцыбашев заговорил еще быстрее.– Спасибо, что сообщаете мне об этом – сейчас я позвоню юристу, а потом полицеймейстеру, и мы устроим вам такую проверку, что от вашей клиники не останется даже воспоминаний!

      Он бросил трубку, достал из стола запечатанный коньяк и пустой стакан.

      К двенадцати в квартире Арцыбашевых зазвонил телефон. Трубку взял управляющий. «Сейчас подойдет»,– сказал он и пошел в гостиную, где Ника, под присмотром бабушки и новой учительницы, разучивала Бетховена.

      – Софья Петровна, ваш сын просит к телефону.

      Женщина кивнула: «Сейчас вернусь, не останавливайтесь», пошла за управляющим.

      – Мама…– прошептал страшно глухой голос Арцыбашева.

      – Да, Саша? Я слушаю.

      – Слушай внимательно. Анна повесилась. Я позвонил и обговорил детали – завтра ее привезут. Никому ни слова, особенно Нике. Понятно?

      – Саша, ты хочешь, чтобы девочка…

      – Не вздумай ей говорить!–