Секретный агент S-25, или Обреченная любовь. Валентин Лавров

дежурного донеслось:

      – Нет, это вы, Аполлинарий Николаевич, через край хватили! Слишком риска много. Да-с… Нет, это невероятно.

      – Вся сила – в необычности приема! – горячился Соколов.

      – Без нашей помощи в нынешних военных условиях вам никогда до линии фронта не добраться…

      – Помощники – ненужные свидетели.

      – Это люди проверенные, надежные.

      Дежурный, желая обратить на себя внимание, кашлянул и торжественно произнес:

      – Господа полковники, их императорские величества приглашают вас в манеж, на царскую елку для конвоя.

* * *

      Когда Соколов вошел в манеж, он ощутил знакомый запах конского пота, седельной кожи, навоза и еще чего-то неопределенного.

      Но теперь к этому прибавлялся аромат свежей хвои. Все стены до потолка были забраны елями. В правом углу манежа высилась густая ель. Она была украшена электрическими лампами, множеством игрушек, весело блестевших при ярком свете. На особом столике – стеклянный ящик. В нем лежали билетики, которые царская стража будет вынимать «на счастье!». Во всех билетиках царскими детьми были написаны номера. И тут же, на полках, под соответствующими номерами расположились коробки и красивые упаковки – это подарки.

      Полы были застланы коврами разных размеров и расцветок.

      Вдоль стен выстроился в ожидании государя батальон собственного его величества Сводного пехотного полка, для которого и были припасены подарки. Напротив елки поставили мягкие стулья и диван с низкой спинкой, все явно из дворцового гарнитура.

      Немного левее, против елки, на таких же стульях сели восемь балалаечников, а впереди всех – с мандолиной – известный виртуоз унтер-офицер Ткачев.

      За стульями – песенники. За ними встали нижние чины железнодорожного батальона и чины дворцовой полиции. Все были в парадной форме, с тем особо торжественным и напряженным выражением лица, которое бывает лишь на праздничных собраниях.

      На особых местах, рядом с небольшой эстрадой, воздвигнутых из оструганных досок, разместились офицеры и несколько гостей, знаменитых артистов. И тут же на стульях, возле Анны Вырубовой, сидели облаченные в траурные платья дочери Распутина – Варя и Мария.

      Соколов всем поклонился и опустил могучее тело в кресло.

* * *

      И вот на обе створки распахнулись двери.

      Медленным, торжественным шагом вошли государь с наследником, с четырьмя дочерьми и супругой. Рядом шли великая княгиня Ольга Александровна, сестра царя, а также великий князь Михаил Александрович. Все поднялись. Августейшая семья прошла к креслам.

      Государь был в белой форме лейб-гвардейского 4-го стрелкового батальона. Ясным, чистым голосом он произнес:

      – Всех поздравляю с Рождеством Христовым. Желаю радостей душевных, а людям военным – отличной службы.

      По залу прокатилось могучее троекратное:

      – Ура! Ура! Ура-а!

      Ткачев взмахнул рукой, музыканты заиграли и стройно запели «Боже, царя храни».

      Национальный