Фаэрверн навсегда. Лесса Каури

а увидев подошедших, издало леденящий кровь вопль и забегало по кругу.

      – Что это? – изумленно вопросил Викер, не сдвинувшись с места, хотя существо начало бросаться на решетку с воплями, пытаясь добраться до людей.

      Первосвященник с интересом наблюдал за обоими.

      – Это когда-то было человеком, мой мальчик, женщиной, – пояснил он. – Ее любимый умирал от лихорадки… Она просила Великую Мать об исцелении, призывала ее монахинь, однако те не смогли помочь – богиня отвергла их молитвы. Мужчина умер. Для несчастной окончилась жизнь, и в порыве отчаяния она разыскала одно из древних Дагоновых капищ и отдала Чернобогу свою душу, после чего, одержимая яростью, стала нападать на людей. Убивала всех без разбора – мужчин, женщин, детей… Когда мне сообщили об этом, я отправил отряд паладинов. Они привезли несчастную сюда. Ее следует судить и обезглавить, как убийцу, но у меня возникает вопрос, мой мальчик, стоит ли мне казнить ее за преступления, которых она не совершила бы, если бы Сашаисса ответила на ее мольбы?

      Файлинн выжидающе смотрел на Викера.

      – Что? – удивился тот.

      – Как бы ты ответил? – мурлыкнул Первосвященник, и ар Нирну показалось, будто огромный кот забавляется с ним, сжимая когти на горле.

      Впрочем, впечатление было мимолетным. Викер пожал плечами.

      – Неисповедимы пути богов, Ваше Первосвященство, и не мне, простому воину, сомневаться в их решениях.

      – Но ты согласен с тем, что она виновна? – уточнил Файлинн. – Или невиновна? Если я дам тебе право судить ее, что ты сделаешь?

      Ар Нирн посмотрел на одержимую. Та подползла к решетке, вцепилась в нее грязными худыми пальцами и затихла, прислушиваясь. Понимала ли она то, о чем они говорили?

      – Что толку казнить ее? – спросил он. – Если она не понимает ни происходящего, ни тяжести содеянного. Только лишь для того, чтобы успокоить толпу?

      В глазах Первосвященника неожиданно вспыхнул мрачный огонек. В полумраке подземелья зрелище было жутковатым, однако ар Нирн не боялся ни жути, ни полумрака – и того, и другого было полно в Северных пределах. А вот выражение лица собеседника, в котором сквозило явное предвкушение, показалось ему необычным.

      – Именем Единого! – хорошо поставленным голосом возгласил Файлинн.

      Одержимая завизжала и метнулась в темноту каморки.

      Первосвященник порылся в складках своего простого черного одеяния, достал ключ и, отперев решетку, вошел внутрь, поманив Викера за собой.

      Несчастная, сжавшись в углу, кричала так страшно, будто ее резали на мелкие кусочки тупым ножом. Ар Нирн слышал звуки, издаваемые разными тварями, но никогда еще ему не хотелось заткнуть уши!

      – Именем Единого, – повторил Первосвященник, делая оберегающий знак, – призываю тебя, черная душа, выйти вон из этой женщины, покинуть ее разум и вернуть душу.

      Несмотря на невыносимый вой Викер шагнул вперед и встал рядом с Файлинном, готовый защитить его, если потребуется. Трижды повторил Первосвященник слова изгоняющей