Фаэрверн навсегда. Лесса Каури

и молча Викер обтёр моё тело и лицо, укутал в чистое полотнище и поднял на руки. Жена хозяина, невзрачная женщина лет сорока, споро сменила бельё и вышла, бросив на меня полный благоговения взгляд. Паладин не соврал: мальчик выжил. Иначе в её глазах я прочитала бы иное!

      – Какая ты лёгкая стала, – без эмоций сказал ар Нирн и уложил меня обратно. – Тебя же с седла теперь сдувать будет!

      Я невольно засмеялась. Негромко – на обычный смех почему-то не хватало сил. Спросила, хотя глаза уже закрывались:

      – Я еду в столицу, Викер… А ты?

      – Я знаю, где он живёт, – послышалось мне, хотя сон уже уносил меня на крыльях в сладостную даль, – в столице…

* * *

      Во сне я следовала за мэтрессой и ругала себя последними словами. Надо было затаиться, пропустить процессию, а потом спокойно сбежать!

      Судя по тому, что мы покинули стены монастыря и быстро направились по узкой тропке через поля в сторону ближайшей деревни, именно там что-то произошло.

      В доме, в который мы пришли, стоял тяжелый густой запах. Я узнала его сразу – кровь, много крови.

      – Чистые полотенца и побольше теплой воды, – бросила с порога Клавдия, безошибочно направляясь из светлицы в одну из дальних комнат.

      Я невольно поразилась произошедшим с ней изменениям. Она больше не была слегка отрешенной, строгой, предпочитающей общество книг – людям матерью-настоятельницей. Она была как стрела – летящая к цели, не ведая преград. Мэтресса представала предо мной воином, который ни в чем не уступил бы привратнице, тэне Кариллис!

      – Вымой руки, – приказала она мне, когда мы очутились в небольшой горнице, где на кровати, пропитавшейся кровью, тихо стонала молодая крестьянка.

      – Почему позвали так поздно? – сердито спросила мэтресса мнущихся в дверях хозяев дома и здоровенного мужика, видимо, мужа роженицы.

      – Дык, Ясенька у нас крепонькая… Думали, сама справится, а тут кровя пошли вона какие!

      Клавдия выразительно постучала себя кулаком по лбу, хотя я видела, как ей хотелось сказать несколько крепких слов.

      Намыливая пальцы жирным, пахнущим травами мылом, я наблюдала, как она откинула одеяло, задрала пропитавшийся кровью подол рубашки женщины и принялась щупать ее живот.

      Хозяева с интересом наблюдали.

      Вытерев руки, я шагнула к ним.

      – Идите отсюда! И чтобы кто-нибудь под дверью дежурил, если нам что-то понадобится, поняли?

      Закрыв за ними дверь, я подошла к Клавдии, лицо которой покрывали крупные бисеринки пота, но в глазах уже стояла глубокая, морская синь – Сашаисса коснулась ее своим благословением, посылая целительную силу.

      Я снова взглянула на роженицу. То, что она – не жилец, было ясно с первого взгляда. У нее запали глаза, кожа приобрела синюшний оттенок, а дыхание бабочкой трепыхалось на груди, не имея ни силы, ни глубины. Ей не родить в таком состоянии!

      Почувствовав взгляд мэтрессы, перевела на нее глаза.

      Она спокойно смотрела на меня, будто в это мгновение молодая женщина не умирала под ее руками, унося в потусторонний мир еще не рожденного ребенка.

      – Ты