Влюбленный призрак. Марк Леви

его куртку и портфель.

      Пока он тянул пиво, за спиной у него тихо прозвучало:

      – Какой же ерунды способен наплести психиатр! Если твоя совесть такая же пузатая, как этот Марсель, то представляю, насколько у тебя тяжелые мысли! Лучше выбрось из головы все эти его Я и Сверх-Я!

      Тома́ не стал отвечать отцу, он оплатил счет, накинул куртку, забрал газету и перешел через бульвар Сен-Жермен к стоянке такси. Сев в «шкоду», он попросил водителя отвезти его в зал Плейель.

      На улице Бонапарт справа от водителя появился Раймон. Повернувшись к сыну, он сказал:

      – Во-первых, мы с тобой никогда не соперничали, во‑вторых, в школе у тебя не было никаких проблем с авторитетами. Кто, как не я, просиживал штаны на родительских собраниях?

      – Не ты, а мама, – возразил Тома́.

      – Послушай, какие еще детские травмы? Почему тогда не вывихи юности? Давай я лучше поведаю тебе о струпьях старости, вот это будет рассказ! Недаром я занимался таким осязаемым ремеслом, как хирургия, операция не терпит субъективности, здесь или-или: резать или не резать. Потом зашиваешь – и дело сделано.

      Тома́ стал напевать себе под нос, глядя в окно, как мальчишка, не желающий слушать чужое занудство.

      – Хотите, включу радио? – спросил озадаченный водитель.

      – Нет, не нужно, – отозвался Тома́, – сейчас мне лучше подойдет тишина.

      – Ты это мне? – спросил отец.

      – Кому же еще? Ты пропустил мимо ушей объяснение Сильвена, что я все еще по тебе скорблю. А уж когда ты толкуешь о соперничестве… Твои слова о психиатрах звучат жалко.

      – У вас проблемы с психикой? – испуганно спросил водитель.

      – Видишь, что ты устраиваешь! – рыкнул Тома́ на отца.

      – Ничего я не устраиваю, вы сами ко мне обращаетесь! – возмутился таксист.

      – Кто кого звал сегодня утром в квартире: «Папа, папа»? Я притворился невидимкой, чтобы дать тебе поспать. Тебя разбудила мать, а не я.

      – Разбудила – и спасла от кошмара. Я думал, ему пришел конец, но где там…

      – Мы как раз на набережной, хотите, поедем в больницу Помпиду? – предложил таксист. – Десять минут – и мы будем там, благо пробок почти нет.

      – Благодарю вас, в больницу мне ни к чему.

      – Знаете, по-моему, вам не очень хорошо, как хотите, но только чтобы без припадков в моем такси!

      – Прошу прощения, просто я разучиваю текст для роли в пьесе.

      – Тогда другое дело! – Таксист облегченно перевел дух. – Что за пьеса? Моя жена обожает театр.

      – «Папаша-гипнотизер», непростая история о детско-родительских отношениях.

      – Валяй, болтай языком, издевайся надо мной дальше, – сказал Раймон. – Если ты хотел убить отца, как выражаются психиатры, то ничего не вышло, я и так уже мертв.

      – Очень смешно!

      – Это то, что надо, – одобрил таксист, – потому что обычно театр – мрачноватая штука, но жена обожает театр, а я обожаю жену, так что ничего не попишешь. Кто играет вместе с вами?

      – Чтоб я знал!

      – Вы что же, один на сцене?

      – В