Кудряшка. Кира Грозная

такой мизерной, что её стыдно было приносить домой.

      И я решила действовать. Записалась на приём к шефу. Взяла свои многочисленные медицинские справки. Благо «их у меня было». Все – с диагнозами: «патология строения органов малого таза», «аллергия на анальгетики», «отрицательный резус-фактор», «резус-конфликт с будущим плодом», «двойное обвитие пуповины»…

      Придя в кабинет к шефу, я плюхнулась в кресло, красноречиво выкатила живот (последний аргумент, запрещённый приём) и бросила на стол кипу бумажек.

      – Что это? – удивился Родион Палыч.

      В ответ я заплакала… нет, даже взвыла!

      Шеф был ошарашен. Он хмуро рассматривал справки, а я говорила, всхлипывая, что если он, Палыч, отберёт у меня пайковые, то мне конец. Вся надежда на него, Палыча. Он – мой единственный шанс родить здорового ребёнка, прокормить его и себя…

      Родион Палыч испугался такой ответственности.

      – Хорошо, – сказал он поспешно. – Пиши рапорт. Проси выплатить тебе задолженности. Опиши всё, что мне излагала. Сам Самыч тебя любит…

      Покинув кабинет шефа, я отправилась к Гришке. Ввалилась в его каморку, упала Гришке на грудь – и зарыдала так, как будто мне не пообещали помощь, а, напротив, отняли всё! Я плакала от пережитого стресса и унижения; от страха, что мои старания окажутся напрасными и Сам Самыч, прочитав рапорт, ничего не даст… Я сама не понимала, отчего реву и никак не могу остановиться. А Гришка гладил меня по плечу и жалел.

      – Ладно, – наконец сказал он, когда я ему всё выложила. – Ты давай пиши, а я проверю.

      И уступил мне место за своим компьютером.

      Вскоре я показала Гришке рапорт. В нём были красочно расписаны и угроза выкидыша, и патология плода, и мои собственные проблемы со здоровьем – а в конце приводилась целая бухгалтерская смета с расшифровкой затрат на моё лечение и комплектацию детского приданого.

      Гришка сел за компьютер и принялся править текст. Там, где у меня было написано «необходим курс укрепляющих препаратов», Гришка приписал «три курса». Там, где упоминался дорогостоящий укол иммуноглобулина после рождения малыша (чтобы избавиться от антител в организме и родить последующих детей здоровыми), Гришка исправил на «пять-шесть дорогостоящих уколов».

      А потом, перечитав текст ещё раз, фыркнул:

      – Вик, сколько же у тебя местоимений!

      – А что? – удивилась я.

      – А то!

      И Гришка с чувством процитировал:

      – Я, такая-то, такая-то, для решения проблем, связанных с моим здоровьем, и спасения жизни моего ребёнка, прошу выплатить мне мои задолженности… Мне, моё, я… Ты же психолог, блин! Давай отредактируем это. А то – нож к генералову горлу приставила и требуешь. Бедненькая… хворенькая…

      И Гришка так захохотал, что в моём животе, проснувшись, заворочался мелкий Лёшка.

      – Дурак ты, – обиделась я. – Как же тут без местоимений…

      – Да тут ведь и без мата – никак, – заметил поуспокоившийся Гришка, продолжая веселиться. – Но, однако…

      Однако