Воительница Лихоземья. Триша Левенселлер

вы думаете, что уже взрослые, отправляйтесь-ка и проявите доблесть в патрулировании периметра этой ночью.

      Не глядя в глаза отцу, Хавард уточняет:

      – Как долго мы должны нести стражу?

      – Пока не позовут на инициацию.

      Это явное наказание. Лишение отдыха перед самым важным днем в нашей жизни.

      – А Расмира? – спрашивает Торрин.

      – Тебя это не должно волновать. Оставайтесь здесь. Если я услышу от ваших родителей, что вы явились домой, то для вас всех это будет означать изгнание и назначение маттугра.

      Все мы храним молчание.

      На старом языке слово маттугр означает «доблесть», но не в смысле «физическая сила». Это скорее испытание, сложное задание. Маттугр могут назначить лишь в случае, если кто-то потерял честь. Единственная возможность ее вернуть – попытаться выполнить поставленную задачу. Попытаться, так как поручение всегда заканчивается смертью.

      На моей памяти еще никому из людей нашей деревни не назначали маттугр, но я слышала истории о заданиях, которые давали раньше.

      Идти тысячу дней без перерыва на сон и еду.

      Спрыгнуть с высочайшего утеса и приземлиться на обе ноги.

      Провести ночь на берегу озера.

      Остальные испытания менее очевидны в своей опасности, но и они приводят к гибели.

      Убить гуанодона и принести скелет.

      Достать зуб из пасти горного льва.

      Встретиться с зираптором без оружия.

      То, что отец грозит назначить маттугр, означает, что он в ярости.

      – Расмира, следуй за мной, – отец разворачивается и ведет меня вглубь деревни. Кругом царит тишина. Все спят, не считая тех воинов, которые обходят окраины и высматривают опасность. Отец марширует через входную дверь, даже не оборачиваясь проверить, иду ли я за ним. Часть меня испытывает искушение сбежать.

      Тем не менее я прохожу внутрь, и металлическая дверь плотно закрывается за спиной. Мы мало что делаем из древесины, так как она становится хрупкой и непрочной, стоит только отделить растение от земли. Построенные для перевозки припасов телеги сгниют уже через несколько дней.

      Наш дом – самый большой в деревне, с огромной комнатой для приема посетителей. Она украшена изысканными вещицами, указывающими на наше положение: красиво вырезанной из мрамора и устланной перьями птиц мебелью, развешанными по стенам рогами разных чудовищ, прелестнейшими фигурками, мастерски изготовленными из самоцветов.

      Мать и сестры выбегают на звук захлопнувшейся двери.

      – Ты в безопасности, – произносит мать, – хвала богине! – Она устремляется к отцу, но застывает с вытянутыми навстречу ему руками.

      – Ты знала, что Расмира покидала дом? – требовательно вопрошает он.

      Мать, наконец, замечает, что я стою рядом с отцом, и на секунду задумывается. Я вижу, что она хочет солгать, сказать, что она, конечно же, знала об этом. Но быть пойманной на лжи – смертный грех.

      – Я не знала! Я думала, она в своей комнате, – скорее всего это тоже не совсем правда. Сомневаюсь, что она вообще обо мне думала. Отец