Дорога войны. Валерий Большаков

Квадрат, старослужащий первой кентурии, первого манипула!

      – Отставить, Септимий. Проходи, у нас по простому.

      Мимо, сменившись с дежурства, прошагал легионер.

      – Эй, служивый, – остановил его Сергий, – не подскажешь ли, где нам найти принцепса претории?

      – Цереала, что ли? – проворчал легионер и хмыкнул без особой приязни: – С чего бы вдруг Цивика дакам занадобился?

      – Я не слышу ответа, – очень спокойно сказал Лобанов. До того спокойно, что легионер поежился. Еще один боец, без шлема и панциря, в одной красной тунике, остановился и покачал головой:

      – Ты опоздал! Принцепса срочно вызвали в Сармизегетузу – нового наместника ждут, что ли.

      – Это плохо… – задумался Роксолан. – Так, а префект лагеря на месте?

      – Почти! Он в ретентуру подался, я видел. Зовут Гай Косконий Ребил.

      – Благодарю тебя, – церемонно сказал Сергий и повел своих дальше.

      А дальше, на перекрестке, стояла принципия – штаб легиона. Неподалеку был устроен преторий, где размещалась резиденция командующего легионом – основательный двухэтажный домина. Напротив претория находился сакеллум, знаменное святилище, – там хранились значки когорт, легионная аквила и бюсты императоров. Ниже, в подвале сакеллума, держали кассу со сбережениями легионеров и вторсырье – ни гвоздей, ни обломков мечей в кастре не выбрасывали, металл ценился высоко.

      – Крепко устроились римляне, – сказал Эдик, – надолго.

      – Но не навсегда, – заметил Сергий.

      – Увы! – отпустил вздох Искандер.

      – Не переживай, – утешил его Чанба. – На наш век хватит!

      За виа принципалис, делившей кастру пополам, начиналась ретентура – тыльная часть крепости. Здесь дымила труба фабрики – легионной мастерской. Там обжигали кирпич и черепицу и ставили на них легионное клеймо. В Дробете временно стояли когорты Второго Августова легиона, а посему на заготовках выдавливали обе его эмблемы – быка и козерога. С кузни доносился неумолчный звон и лязг.

      Напротив фабрики, через утоптанную дорожку, тяжко осели приземистые горреи – большие амбары.

      Тут Сергий и встретил префекта – тот принимал зерно нового урожая. Лобанов подошел и представился.

      – Задание я получил от префекта претории, – подпустил Роксолан юмору, – вот и решил обратиться к префекту лагеря. Уж он-то, думаю, знает своих людей получше Цивики Цереала!

      Гай Косконий Ребил довольно хмыкнул.

      – Как не знать, – приосанился он, – все передо мной прошли за тридцать-то лет. И кто тебе надобен, кентурион?

      – Тиберий Клавдий Максимус.

      – Ага! – Префект подумал, и вдруг трубно взревел: – Цезий Басс! Ко мне!

      Опрятный тессерарий,[43] настолько плотный, что, чудилось, мышцы его вот-вот разорвут панцирь, подлетел к префекту и вытянулся во фрунт, хлопая себя кулаком в гулкую грудину.

      – Цезий Басс слушает твои приказы! – рявкнул он.

      – Ага… – буркнул префект. – Декуриона Тиберия Клавдия – ко мне! Он хоть на месте?

      – Декурион – рядом, – отрапортовал

43

Тессерарий – младший офицер, в обязанности которого входила организация караулов и передача паролей.