Дорога войны. Валерий Большаков

хмыкнул Сергий, – послужи Мойдодыру!

      Сдав одежду рабу в раздевалке-аподитерии, друзья прошли сразу в кальдарий, где в большом бассейне плескалась горячая вода. Вокруг кальдария были устроены ванны поменьше, вода в них наливалась через бронзовые краны в форме дельфинчиков.

      Пар поднимался высоко, под купол с прорезанными окошками, но сырости не было, дышалось легко. В стены зарывались ниши, где на мраморных скамьях возлежали купальщики, они крякали и стенали под руками рабов-массажистов.

      Намывшись и напарившись, Сергий окунулся в общий бассейн и устроился на скамье. В соседнюю нишу протопал Гефестай, вытирая волосы. Вынырнул Эдик и сделал кушану внушение:

      – Осторожнее ерзай, а то скамейку продавишь! Наел задницу.

      – Молчи, худоба! – добродушно ответил Гефестай. Эдик подсел к Сергию и накололся на египетский амулет.

      – Ой, чего это?

      – Это тьет, – любезно объяснил Лобанов, – или «Кровь Изиды».

      – Петля какая-то.

      – Это не петля, это вагина богини.

      – Да-а?! – восхитился Чанба. – Не больно-то и похоже.

      Он нацепил цепочку на палец и завертел амулетом в воздухе.

      – Не потеряй, смотри, – проворчал Роксолан.

      – А чего?

      – А того! Это ключ от квартиры, где деньги лежат. Помнишь пирамиду Хуфу?

      – Ну?

      – Тьет – это ключ. Когда надо, он отворит потайную дверь и откроет проход до самой сокровищницы фараона. Понял?

      – Ух ты! – вылупил глаза Эдик. – И много там тех сокровищ?

      – Да тише ты, не ори. Много, мало. Комната такая, примерно пять на пять, и вся забита золотом – где по пояс, где по грудь.

      – Ни фига себе. Так чего ж ты не взял?!

      – Чучело! – прогудел Гефестай. – Что б ты стал делать с такой кучей золота? Унитазы ковать?

      – Сам чучело, – быстро ответил Эдик и задохнулся: – Да я б. Ух!

      – Не переживай, – усмехнулся Сергий, – надо будет, откроем фараонову хованку.

      – А когда? – оживился Чанба.

      – А как на пенсию выйдем.

      – У-у. Это сколько еще ждать.

      – Всё, хватит валяться, – поднялся Сергий. – Одеваемся, обуваемся, строимся. И – шагом марш!

      – А куда мы шагом марш? – осведомился хитроумный внук Могамчери.

      – На рынок.

      Рынок в канабе выстроили на окраине, окружив квадратом кирпичных стен, а вдоль стен устроили портики с лавками. Тяжелые ворота этой цитадели купли-продажи отворялись с раннего утра, а закрывались, когда начинало темнеть. Рынок был открыт для торговли с варварами, и его быстро прозвали Сарматским – степняки были частыми гостями Дробеты. В поселке, улицы которого патрулировались легионерами, сарматы вели себя смирно, не безобразничали, ну а на рынке за порядком вообще следили бенефикарии – с этими ребятами не забалуешь.

      Впрочем, торговали все понемножку. Римляне-переселенцы продавали вещи, привезенные с собою, даки выносили брынзу и мед, роксоланы с Нижнего Данувия пригоняли овец, выкладывали воловьи шкуры, скатанные