Последний магнат. Фрэнсис Скотт Фицджеральд

мостовую. В итоге – сломанная рука.

      Мисс Дулан, секретарша Стара, сообщила ему о случившемся, когда в девять он нажал кнопку звонка. Он спал в кабинете и проспал весь этот небольшой переполох.

      – Пит Заврас? – воскликнул Стар. – Оператор?

      – Его доставили к дежурному врачу. В газету это не попадет.

      – Ах ты несчастье, – сказал Стар. – Я знал, что Заврас вышел в тираж, – но отчего он сник, неясно. Два года назад он снимал у нас и выглядел молодцом. Зачем же он пришел сюда кончать с собой? Как он пробрался на студию?

      – Обморочил охрану с помощью старого пропуска, – пояснила Кэтрин Дулан в своей ястребино-сухой манере. Муж ее был ассистентом режиссера. – Возможно, на него как-то повлияло землетрясение.

      – Он был лучший оператор Голливуда, – сказал Стар. И, даже услышав затем про сотни жертв в Лонг-Бич, Стар все не мог выбросить Завраса из мыслей – и велел секретарше выяснить причину попытки самоубийства.

      Первые новости дня поступали по диктографу, вплывали в теплынь утра. Стар брился, пил кофе, слушая и делая распоряжения. Робби оставил записку: «Если потребуюсь Стару, передайте – к черту, я спать пошел». Ведущий актер заболел или захандрил; губернатор Калифорнии прибывает на студию с целой свитой гостей; помощник продюсера избил жену за испорченную фильмокопию и должен быть «разжалован в сценаристы» (разбирательство и прием губернатора входят в компетенцию отца, и актер тоже – если только не законтрактован лично Старом). В Канаде ранний снег покрыл место натурных съемок, а рабочая группа уже прибыла туда; Стар быстро просмотрел фабулу картины, прикинул, нельзя ли примениться к снегу. Нет, нельзя. Стар звонком призвал секретаршу в кабинет.

      – Свяжите меня с полисменом, который удалил вчера вечером двух женщин со съемочной территории. Его зовут, кажется, Малон.

      – Хорошо, мистер Стар. У телефона Джо Уаймен – относительно брюк.

      – Привет, Джо, – сказал Стар в трубку. – Послушай-ка, на предварительном просмотре двое зрителей пожаловались, что у Моргана ширинка расстегнута целых полфильма… Конечно, они преувеличивают, но даже если на протяжении всего десяти футов… Нет, этих зрителей не сыщешь теперь, но вам придется снова и снова прокручивать фильм, пока не засечете этот кусок. Посадите в просмотровом побольше народа – кто-нибудь да заметит.

      (Вот уж действительно:

      Tout passe. – L’art robuste

      Seul а l’éternité[1].)

      – И сейчас придет этот принц из Дании, – сказала Кэтрин Дулан. – Он очень красивый. Хотя высоковат, – прибавила она почему-то.

      – Благодарю, Катрин, – сказал Стар. – Спасибо. Тронут вашим намеком на то, что среди невысоких у нас самый красивый теперь – я. Пусть высокого гостя поводят по съемкам, и скажите ему, что в час мы с ним завтракаем.

      – И в приемной ждет мистер Джордж Боксли – вид у него отменно, по-английски, злой.

      – Что ж, уделим ему десять минут.

      Когда

1Все тленно. Лишь искусствоМогучее – навек (фр.).