Кровь на Дону. Александр Тамоников

там тебя свободно пропустят, о том Григорий Лукьянович озаботился.

      – Это Скуратов, что ли?

      – Он.

      – Странно, ни чинов, ни титулов, а, почитай, первый у государя человек.

      – И так бывает.

      – Ты не со мной?

      – Нет, князь, у меня еще дела на Москве!

      – Добро!

      Князь Савельев направился к опричному двору. Проехал мост через реку Неглинную, остановился у Северных ворот двора, и опричная стража пропустила его. Вторую остановку ему пришлось сделать у дворца, представляющего собой два одинаковых здания, соединенных между собой крытым переходом. Там его ждал человек в богатой одежде, он и подал знак на остановку.

      – Меня государь вызвал. Где его палаты? – спрыгнув с коня, спросил Дмитрий.

      – Доброго здравия, Дмитрий Владимирович! – улыбнулся тот.

      – Доброго, не ведаю, как называть-величать.

      – А зови Григорием Лукьяновичем.

      – Уж не Скуратов ли твоя фамилия?

      – Скуратов-Бельский. Царь зовет еще Малютой. Мыслю, скоро многие так называть будут. А чего ты напрягся, князь, заслышав мою фамилию?

      – Да слухи о тебе разные ходят. Будто ты первый при царе человек, хотя ни чинов, ни титулов не имеешь.

      – Как не имею? В опричнине я – пономарь, заступник царя, охранитель его.

      – Но больше советник, так?

      – Да какая тебе разница, князь Савельев, ты тоже не последний на Москве человек и так же близок к государю. Много ли вельмож имеют к нему прямой доступ? Да еще слышал, услугу ты со своей дружиной Ивану Васильевичу великую оказал.

      – Ты о князе Ростове?

      – О нем.

      – Было дело.

      – Но ладно, пошли, царь ждет тебя.

      Они прошли в левый дворец, стража расступилась, беспрепятственно пропустив их. Поднялись по лестнице в широкий коридор, оттуда в залу, из нее опять в коридор, но уже скрытый, из него в малую, освещенную свечами залу без окон. В кресле, наподобие трона, сидел царь Всея Руси Иван Васильевич Грозный. Завидев Савельева, он улыбнулся:

      – Рад видеть тебя, князь! Как живешь-поживаешь? Как семья?

      – Слава богу, все хорошо. Благодарствую за внимание, государь.

      – Садись на лавку слева, а ты, Малюта, стой у двери.

      – Может, мне лучше выйти? – спросил Скуратов.

      – А и выйди. Жди князя Крылова.

      – Слушаюсь! – ответил Малюта и ушел.

      – Ты, Дмитрий Владимирович, пожалуй, лучше всех из наших воевод московских ведаешь, что собой представляет юго-восток, да и юго-запад земель наших, – обратился царь к Савельеву.

      – Может, так, может, нет. Не знаю, – пожал тот плечами.

      Государь поднялся, стуча посохом, начал ходить по малой зале – пять шагов влево, пять вправо, к двери, от нее к креслу – и по ходу повел речь:

      – Поначалу известие о присоединении нами Казани и Астрахани в Константинополе должной озабоченности не вызвало. В Порте тогда были свои заботы. Мятеж самозванца, выдававшего себя за казненного сына султана Сулеймана, Мустафу, потом распри между наследниками Селимом и Баязидом, которые перешли в вооруженное столкновение. И лишь в 63 году султан