Огненная земля. Аркадий Первенцев

о тактике Нельсона, о Макарове, о Павлове; знал художественную литературу, изучал английский язык и, кажется, потихоньку вел дневник. Он сетовал на то, что подчас забывают погибших и, рассказывая о своем однокашнике и друге, убитом в недавнем бою в проливе, мечтал назвать его именем хотя бы какую-нибудь улицу.

      Дребезжащий, продолжительный звонок прервал их беседу. Курасов, торопливо надев пальто и зюйдвестку, вышел. Моторы заработали сильней. Мимо стекол иллюминаторов пронеслись зеленые кипящие струи. Через пятнадцать минут тревога окончилась. Горбань сообщил, что невдалеке прошли немецкие самолеты.

      Букреев поднялся на палубу. Под солнцем, выглядывающим из-за туч, светились отполированные детали орудий и пулеметов. Вдалеке ломаными курсами шли «морские охотники».

      Ветер, дувший от скалистых белых берегов, зачерненных поверху кустарниками, гнал по морю барашки. Иногда ветер срывал с поверхности моря облачка, прилетавшие на палубу мельчайшими брызгами. Шалунов весело отряхивался и смеялся, поворачивая лицо навстречу ветру и брызгам.

      – Море-то, а? Чудесное море! – восклицал он восхищенно. – Я, знаете ли, в море становлюсь во сто раз здоровее, право слово. В любую штормягу дыхание свободней. Тут, братцы вы мои, пыль – минус, газы – минус.

      Появились дельфины. Их черные тела, изогнутые, как запятые, всплывали и исчезали. Стая кувыркалась впереди буксира, тянувшего танконосец и понтоны, и приближалась к ним. При той быстроте, с какой передвигаются дельфины, их растопыренные плавники кажутся рогами, что и послужило, очевидно, причиной называть их иногда не только морскими свиньями, но и морскими чертями.

      Треск выстрелов раздался почти над головой Букреева. Стрелял из пистолета Kypacoв. Потом краснофлотец принес винтовку. Курасов вскинул ее, вскрыл пачку патронов, в разрезе затвора мелькнуло золото гильз. Корабль пошел наперерез стае, видимо, понявшей опасность и повернувшей снова к транспортам. Курасов стрелял теперь из винтовки. Работа моторов заглушала выстрелы. Пули тюльпанчиками вспыхивали на воде. Дельфины пересекли кильватерную струю танконосца, и вскоре их черные выгнутые спины еле-еле различались в волнах.

      – Прошлый раз мы устроили охоту, – сказал Курасов, опуская винтовку. – Набили их штук двенадцать. А сейчас нельзя задерживаться. И так тащимся еле-еле.

      Манжула и Горбань сидели с группой матросов «тридцатки» на корме возле глубинных бомб, расположенных на специальных рельсах-салазках. Моряки смеялись, слушая Горбаня, который в конце концов вскочил на ноги и прошелся по кругу, ловко отбивая чечетку. Шалунов тронул Букреева за рукав шинели, указал глазами.

      – Ребята ваши занимаются проработкой инструкции по десанту, товарищ капитан, а?

      – Вероятно, – с улыбкой сказал Букреев. – Кстати, расскажите мне, вам приходилось подходить к берегу во время высадки десанта на вашем корабле?

      – Так и подходили.

      – Осадка все же большая.

      – Смотря где. На Новороссийск было самый раз, а вот у Соленого озера сыпали ребяток