Огненная земля. Аркадий Первенцев

тут думаем перегородить, товарищ капитан, – сказал интендант. – Вот здесь разместим…

      – Не советую обживаться, – перебил его Букреев. – Вас здесь надолго не задержат, – сказал он и прошел в свою комнату.

      Здесь стояли две кровати, письменный стол и несколько пальм в зеленых кадках. Два окна выходили в сад, куда новые хозяева успели завезти полевую кухню. На дорожке между олеандрами кряжистый красноармеец, сверкая топором, рассекал дубовые поленья. Дорожка, еще недавно любовно посыпаемая песком, теперь была истоптана конскими копытами и сапогами. Ручьи уносили листья и лепестки цветов.

      Букреев разделся и переменил все, вплоть до белья и сапог. Красноармеец успел затопить печь в кухне, и из трубы повалил густой дым, поднявшийся выше магнолий и зонтичных верхушек драцен.

      Хайдар пошел в столовую.

      Из окон, обращенных к порту, была видна стоявшая эскадра.

      Хайдар принес обед, и Букреев задержал его. Было тяжело расставаться с ним, сопутствовавшим ему уже около трех лет, но кому-то нужно было оставаться, хотя бы для того, чтобы сохранить лошадей и не отдать их в чужие руки. Да и в морскую пехоту Хайдар не подходил, так как в десанте нужен был безупречно здоровый вестовой, а Хайдар, будучи тяжело ранен при разгроме диверсионной группы врага, не совсем хорошо владел левой рукой.

      – Сегодня мы выпьем с тобой вместе.

      – Нет, – Хайдар покачал головой.

      – Почему нет? – улыбнулся Букреев.

      – Потому что мне плохо на сердце, товарищ капитан.

      – Вот видишь, кроме корявой руки у тебя еще и сердце того…

      – У меня сердце хорошее.

      – Ну, тогда давай выпьем. Может быть, в последний раз с тобой пьем.

      Хайдар поднял внимательные, настороженные глаза. Стакан, поданный ему капитаном, дрожал в его руке.

      – Будьте живы и будьте здоровы, мой товарищ капитан.

      Вестовой залпом выпил стакан вина, вытер ладонью губы.

      – Разрешите выйти, товарищ капитан.

      – Ну, ты что это, Хайдар? Как тебе не стыдно, дружище?

      У Хайдара подрагивали губы, глаза увлажнились.

      – Хочу вам… всего хорошего, товарищ капитан.

      – Ну иди… Только тебе не идет быть таким, Хайдар. Я люблю тебя веселым.

      Вестовой вышел, и капитан в одиночестве докончил обед. Выпитое вино вернуло хорошее расположение духа, но расслабило тело. Букреев прошелся по комнате, поежился от сырости и хотел было немного вздремнуть, но, вспомнив, что до сих пор не были погружены остатки хозяйственного имущества батальона, позвонил в порт. В трубке послышался глухой голос Хохловцева, уверившего начальника штаба, что все, что должно быть направлено к фронту, грузится сейчас на караван Курасова. «Пока у тебя, Букреев, имеются такие приятели, как некто Хохловцев, можешь спать спокойно».

      За дверьми Хайдар затеял с кем-то перебранку.

      – Хайдар! – закричал капитан.

      Вестовой вошел. На темной коже его щек проступили красные пятна.

      – Ты с кем