Рождественский подарок. Александр Арсаньев

запаздывает, – заметил Лаврентий Филиппович, постучав себе по часовому циферблату. Он посмотрел в окно – метель разыгралась совсем не на шутку!

      – Как бы не стряслось чего, – встревоженно проговорила княгиня, выглядывая в окно. – Вьюжит-то как! – выдохнула она.

      Всем сразу поневоле вспомнилось мрачное Мирино предсказание.

      – Скучно, – вздохнул Гродецкий.

      – А вы ожидали циркового аттракциона? – язвительно осведомилась княгиня Титова.

      – Нет, но… – Станислав поправил галстук.

      – А вы позовите Грушеньку, – предложил Колганов. – Она нам и погадает… Повеселит! – Иван Парфенович хрипло рассмеялся над собственной шуткой.

      Ольга Павловна изменилась в лице. Она побледнела и снова присела на оттоманку.

      – А что Грушенька? – не понял поляк.

      – Я что-то не то сказал? – недоуменно осведомился Колганов.

      – Это все нервы! – объяснил Николай Николаевич. – Дамская болезнь!

      В ту же секунду в гостиную вошел еще один незнакомец. На вид ему было около сорока лет, держался он уверенно, но что-то все-таки выдавало в нем простое происхождение. Я бы определил его как «человека из народа». Однако было заметно, что человек этот немало добился в жизни.

      – Николай Николаевич, – обратился незнакомец к Титову. – Подъезды-то все к имению занесло, как бы беды какой не вышло… Гости-то какие еще ожидаются? – нахмурился он.

      – Вот незадача-то! – покачал головой Титов. – Что же теперь с брахманом-то стряслось?

      – Замерз где-нибудь в степи, – высказал свое предположение поляк, наделенный негласными полномочиями.

      Мира передернула оголенными плечами.

      – Какой ужас! – с дрожью в голосе проговорила она.

      Николай Николаевич представил незнакомца:

      – Сысоев Никита Дмитриевич – наш управляющий.

      Через некоторое время в дверях снова появился красный лакей.

      – Индийцы пожаловали, – поклонился он. – Карета у них где-то в дороге застряла, – добавил лакей. – Занесло ее, завьюжило… Так они пешком добирались!

      – Ну вот и не сбылось предсказание, – облегченно вздохнул Титов, перекрестившись.

      Мира пожала плечами.

      – Слава Варуне! – прошептала она.

      Насколько мне было известно, Варуна был воплощением безграничной силы богов. Бог – судья! Именно он карал и миловал…

      – Крита – удел того, кто странствует, – чуть слышно добавила моя индианка. Я понял, что она имела в виду золотой век. Мне вспомнились строки из «Брахман» – древнеиндийских священных книг, которые дополняли «Веды» и толковали ведические ритуалы. Кто-кто, а Мира хорошо разбиралась в священных текстах!

      – Что вы там такое шепчете? – поинтересовался Владислав Гродецкий. – Скажите вслух! Нам всем все это безумно интересно! – его голубые глаза пронзительно блеснули.

      Мира исполнила его просьбу: «Кали-век – это век лежащего, Двапара – того, кто поднимается, Трета – в долю достается вставшему, Крита