Правдивый ложью. Валерий Елманов

жизнь не опасайся, ничего с ней не случится.

      – Уцелеет, стало быть, голова, – удовлетворенно кивнул он. – Это хорошо.

      – Смотря чья, – поправил я его. – Твоя – да, а вот моя…

      Игнатий посуровел, крякнув, и вновь принялся вертеть в руках печать.

      Странно. Вообще-то менять надо шнурок, а он…

      Я открыл было рот, но так ничего и не сказал. Коль доверился специалисту, так помалкивай, чтоб не обидеть.

      – Лучше бы ты замок мне дал открыть, – проворчал он, предупредив: – Тут час надобен, не мене – терпит оно? Да еще кой-что – я ж с собой ничего не прихватил.

      – Вот это другой разговор, – обрадовался я. – Давай командуй.

      Игнашка оказался на удивление скромен, запросив лишь шильце повострей, пару ножей и еще кое-что по мелочи, включая шнурок точно такого же цвета, какой был на грамоте.

      – Все тотчас принесут, – заверил я. – Значит, так: мне бежать надо, так что у дверей я стражу выставлю, чтоб ни одна зараза не помешала. Все, что ты заказал, принесут, но заходить не станут – постучат. Выйдешь сам и все примешь. Как только работу закончишь, пошлешь одного из ратников за мной, но сам отсюда ни-ни.

      Пока я распоряжался насчет заказа, явился обескураженный Христиер, доложивший, что из бояр на Москве только двое – все прочие укатили к Дмитрию. Может, в Белом городе или в Китае и остался кто-то еще, но он не ведает, где их искать. Идти они не возжелали, потому пришлось обоих доставлять силой, и оба ждут на улице.

      И в финале доклада он повторно известил, что Басманов по-прежнему держит осаду.

      – Вот и славно, что не возжелали, – кивнул я, пропуская сообщение о строптивом боярине мимо ушей – с ним потом. – Коли они воле Дмитрия Иоанновича не покорились, с ними теперь иной разговор. А кто именно доставлен?

      – Бельский Богдан Яковлич да Шуйский Василий Иваныч, – перечислил он.

      – Понятно. Теперь слушай далее и запоминай…

      Диктовал я не столь уж долго, но тем не менее Христиер под конец взмок – поручений и впрямь предостаточно.

      – Сам всюду не лезь, сотников напрягай, – посоветовал я. – Только посмышленее да понаглее. Рукоприкладство ни к чему, но и чтоб перед всякими там постельничими и казначеями не робели. В царских рынд переоденешь самых смазливых ратников, ну и по росту чтоб не ниже тебя. Мне оставь пару десятков ратников под началом Самохи.

      Зомме кивнул, нерешительно двинулся в сторону выхода, но на полпути остановился и повернулся ко мне:

      – Князь, ты в полку второй воевода, а я токмо третий, но ты сам учил ратников, дабы всякий из них знал свой маневр. Ныне я его не ведаю. Поначалу все было понятно – выручать из беды воевод, так?

      Я согласно кивнул, а Христиер загнул большой палец и продолжил:

      – Зато потом, начиная с крыльца… Я тебе верю, князь, но… не понимаю. Все, что сейчас ты делаешь, это для кого? И мы… за кого?

      Оставалось невольно восхититься.