Правдивый ложью. Валерий Елманов

кажется, со всеми управился. Хотя стоп…

      И, радуясь тому, что у меня вновь появилась причина, позволяющая чуть отодвинуть разговор с моим учеником, я вновь поспешил вниз, лишь задержавшись на минуту возле умывальника – теперь кровь ни к чему, да и неприятно ощущать на щеке подсохшую корку, – и вышел на крыльцо.

      Ага, так и есть. Зомме действовал достаточно расторопно, так что спецназовцы из особой, пускай и несколько куцей по составу сотни Вяхи Засада – всего сорок человек – уже ожидали меня на подворье.

      Это моя подстраховка.

      Можно и без нее, но нежелательно, поскольку толпа подобна пьяному человеку. Чуть толкни – и подалась, пошатнулась в сторону. В какую? А уж это смотря кто толкнет.

      Учитывая, что тайных врагов у Годуновых хоть пруд пруди, и не только среди бояр, особенно после столь неудачного правления Федора, могут и так пихнуть, что…

      Вот тут-то и должны сработать мои спецназовцы. Враги толпу туда, а они – обратно, и поглядим, кто кого.

      Первым делом я отделил от основной группы пятерку Лохмотыша, как уже побывавших в деле и на практике зарекомендовавших себя с самой хорошей стороны.

      К остальным обратился с вопросом, с трудом припомнив название предмета Игнашки:

      – У кого по «Выведыванию и ношению харь» стоит «плохо» – три шага вперед.

      Из числа оставшихся в строю вышла чуть ли не половина – пятнадцать человек.

      Жаль, но ничего не попишешь.

      Второй мой вопрос прозвучал достаточно загадочно:

      – Кто хорошо ведает Святое Писание, чтоб назубок, пускай и не всё…

      К сожалению, подал голос лишь командир одной из пятерок – здесь деление было тоже иное, не на десятки – по имени Догад.

      В соратники себе он выбрал еще троих. Им я поручил стать монахами.

      «Нищих» подобралось изрядно – возглавили попрошаек Лохмотыш и Афоня Наян.

      Остальные должны были изображать простое сословие – кому что сподручнее.

      Оставив в резерве три боевые пятерки «двоечников» – мало ли, я прямо во дворе предложил отобранным ребятам потрудиться во славу… рекламы Федора Борисовича Годунова, кратко изложив суть своих требований.

      Поняли не сразу, так что пришлось и тут потратить время на разъяснения.

      – А теперь шагом марш в дом и ищите себе соответствующую одежду, – распорядился я и устало поплелся в дом.

      Впереди меня ждало, пожалуй, самое трудное и неприятное – разговор с царевичем. Представляю, что мне предстоит услышать.

      Но я ошибся – беседа оказалась куда неприятнее, чем предполагал.

      С первых же секунд Федор – и откуда только прыть взялась – принялся обвинять меня во всех мыслимых и немыслимых грехах.

      Его послушать, так я получался куда хуже тех же бояр.

      Мол, они хоть просто его предали, я же совершил это дважды – когда сбежал в Путивль и второй раз сегодня, поскольку, одержав победу, решил немедля передать