Далёкие звёзды Севера. Дмитрий Лекух

можно только при отъезде гостей, а мы еще вроде как даже и не расположились как следует.

      Но было приятно.

      Не скрою…

      Разлили.

      Причем – только себе: хозяева вообще не пьют.

      Особенность северного организма.

      Хантам – лучше даже и не начинать.

      Раве что сам хозяин очень-очень редко, но все-таки позволяет себе маленькую рюмочку коньяка.

      Нет.

      Раньше-то он выпивал, художник все-таки, – да еще и счастливый, по местным меркам, организм, который понимал слово «мера».

      Но потом стало сердечко прихватывать.

      Пришлось даже лечь в больницу.

      Прооперироваться, вставить искусственный клапан.

      И теперь – если только совсем чуть-чуть.

      Два раза по десять грамм, на самое донышко.

      И все.

      Гарик тем временем усердно мешал в небольшой пластмассовой мисочке соевый соус с васаби.

      Он, молчаливый наш, как и все мы, грешные, тоже очень любит свежую сырую рыбу и, как большинство, предпочитает ее вкус соевым соусом «подчеркнуть».

      Разлили.

      Говорить доверили мне.

      Я прокашлялся.

      – Ну, – говорю, – люди мои дорогие. За «встречу» мы еще выпьем. А пока: есть такие места, куда хочется возвращаться. И люди, к которым хочется приезжать. За хозяев! И не только хозяев этого места, но за хозяев этой прекрасной земли. Ура, что ли?

      – Ура! Ура!! Ура!!!

      Смеемся.

      Вообще-то – это наша жизнь, однако.

      И живем мы ее – как хотим.

      Как-то, простите, так…

      …Гера кивает, чтобы ему тоже налили.

      Капаем на самое донышко.

      – Когда-то, – встает, – именно здесь были наши родовые земли, здесь стояли чумы людей нашего языка. Сейчас же во всем поселке найдется только пять-шесть стариков, знающих десяток слов на древнем остяцком наречии. Не, я не жалуюсь, вы не подумайте. Русский язык и богаче, и удобнее, и для меня он просто родной язык. Я не про это. Мы как-то смогли остаться хантами, став при этом вполне нормальными русскими. Я, хантыйский художник, сам долго жил и выставлялся в Москве. Я горжусь тем, что мой сын воевал русским снайпером в Чечне. И я очень рад и горд, что земля, помнящая чумы людей моего языка, видит моих гостей. Потому что это очень важно, меняясь, оставаться самими собой. Как это произошло с моим народом, как это происходит со всеми нами: каждый год, когда вы приезжаете, вы приезжаете немного другими, но все же прежними, как вода в этой великой реке. Она тоже каждый раз другая, но та же самая. И выпить я хочу не только за эту землю, где стояли чумы людей моего народа. А за всю большую землю, через которую течет эта река. За Россию. За наш общий дом, дорогие гости, за землю, где все мы хозяева. Как вы там говорите: ура?

      – Ура! Ура!! Ура!!!

      Выпиваем.

      Растроганный Ленчик лезет целоваться с Германом.

      Герман шутливо отбивается.

      На них виснут Гарик с Серегой – почти что куча мала.

      Довершая этот кавардак вокруг радостно скачут хозяйские лайки: лайкам нравится, когда люди играют, – значит, у них все хорошо.

      А