Хмель свободы. Игорь Болгарин

По обе стороны его пути грохотала и пузырилась вода. В сумерках и без того страшный Днепр казался еще страшнее и рев воды оглушительнее.

      Вчерашний студент шел, беспомощно оглядываясь. Ему хотелось поскорее оказаться как можно дальше от этого ужасного места, но и бежать, выказать страх при командире он не мог.

      Быстро темнело.

      Черногвардейцы подступили к капитану.

      – Я сам!

      – Как хочешь, – согласился Щусь.

      Под дулами винтовок и пистолетов Данилевский быстро стянул с себя карабин, бросил в воду. Следом полетела амуниция с кобурой и шашкой, а затем и шинель. И сапоги исчезли в темной воде, и галифе с белой окантовкой. Он остался в гимнастерке с крестами и нашивками и в шерстяном, теплом исподнем.

      Перекрестившись, надеясь на Бога, на удачу и на свой опыт «соколиста» и спортсмена, капитан прыгнул с перил моста. Прыгнул ловко, косой линией, вниз головой. И исчез под водой. Не всплыл, не взмахнул рукой. Бешеные буруны сразу поглотили его, утащили в черную глубину.

      – Нестор! – юродствуя, закричал Федос. – Горе! Як жыть? У нашого имения больше нема наследника!

      Махно не ответил. Он мрачно смотрел, как ссутулившийся Иван Лепетченко часто крестился и шептал слова молитвы.

      – Ты шо, Иван, заупокойную читаешь?

      Младший Лепетченко продолжал креститься, наклонив голову и глядя себе под ноги.

      Опустел мост. К костру подсели свободные от дежурства черногвардейцы: Щусь, Сашко Лепетченко, Калашник, Каретников, Савва…

      – Хоть ночью воны, може, не пойдуть, – сказал Сашко. – Заморывся за день…

      Иван подошел к брату, протянул ему свою винтовку:

      – Возьми.

      – А ты куда?

      Иван молча пошел прочь от костра.

      – Иван! – крикнул Сашко. – Куда ты?

      Младший брат обернулся:

      – Погано, Сашко… Батьку свого мы сами убили, попа убили, багато народу поубивали, потопили. Не буде нам счастья, хлопци. Грех велыкый!

      – Ну и куды ж ты?

      – До Бога.

      И он продолжал медленно идти вверх по белому снежному косогору, оставляя четкие следы.

      – Иван, мы клятву на крови давалы! – закричал ему вслед Сашко. – Помнишь, Иван? Там, в кузни! Не можеш ты нас оставыть!

      Но Иван уходил все дальше и дальше.

      Сашко схватил винтовку, передернул затвор. Поблескивающий медью патрон скользнул в казенник.

      – Стой, Иван!.. Стой, кажу!.. – в отчаянии закричал Сашко. – Не изменяй нашему братству!

      Он начал целиться в фигурку, темным пятном выделяющуюся на склоне.

      Но Махно отвел рукой ствол «винтаря»:

      – Не надо, Сашко. Единый твой брат. Другого не будет.

      Уходил Иван…

      Поздним вечером, укладываясь у костра на кожушок, Щусь прошептал Сашку Лепетченко:

      – Нет, не тот стал Нестор! Раньше был как стальной штык. А теперь! Сколько офицерья отпустил! Жалостливый стал!.. Это она все, она! Погубит она Нестора… Бабы, они все такие: из стали тесто могуть замесить…

      Сашко,