Хмель свободы. Игорь Болгарин

достал из-за пазухи своей объемистой кожанки бутыль. – И самогон на тутешнем базаре лучший по всему Донскому краю. Из винограда гонють. Так шо, мабуть, тут и заночуем!..

      На рассвете бронепоезд окружили красногвардейцы с винтовками и пулеметами. Разношерстное войско – кто с нарукавной повязкой, кто с жестяной звездочкой вместо кокарды, кто в офицерском мундире и с красным бантом на груди – выглядело не очень грозно. Тем не менее это была местная военная власть.

      Начальствующий красногвардеец в папахе, с лихо завитым казачьим чубом, постучал рукояткой револьвера в броню.

      Из дверцы броневой рубки высунулся комендор Коцюба в тельняшке.

      – Позовите командира! – приказал красногвардеец в папахе.

      – Не можу, – тихо ответил Коцюба. – Оны сплять. И дуже сердяться, когда их будять.

      – Скажи, его вызывает начальник Красной гвардии города, – строго сказала «папаха». – А это, – он указал на коренастого седого мужика, – председатель здешнего Ревкома.

      – Счас. – И морячок скрылся в рубке, но на мгновение еще раз выглянул: – Но я за вас усю ответственность з себе снимаю.

      В рубке комендор встретился взглядом с недовольным заспанным Левкой.

      – Шо там за крик, ей-богу? Выспаться не дадуть!

      – Какоесь начальство. Командира шукають. А командир дуже хмельни, не встануть.

      – Ладно, я с имы потолкую. – И Левка высунулся из рубки, вгляделся в светлые ночные сумерки, спросил: – Хто тут нами интересуется?

      – Вы командир бронепоезда?

      – Ну, допустим.

      – Тут такое дело. Мы представители Красной гвардии и местного Ревкома…

      – Ну шо ж, познакомимся. Приятное дело.

      – Нам поручено взять вас под арест и произвести следствие.

      – Это за шо ж такая немилость?

      – За самоуправство и устроенную на базаре реквизицию, а точнее, грабеж.

      Левка пренебрежительно сплюнул.

      – Не шибко круто завинчуете? – спросил он.

      – Вот в Ревкоме и разберемся, круто чи не круто! – сказала «папаха». – Согласно указаниям правительства Донской Советской Республики, такие анархические действия настраивають казаков супроть новой власти. Наступае критический момент, деникинские добровольцы пруть, а вы тут подрываете…

      – «Реквизиция», «грабеж»! – криком прервал «папаху» Левка. – А ты моих людей накормыв? А мы, замежду прочим, не барышень катаем, а йдем на защиту Царицына! Так шо ты дурня не валяй, а поскорей открывай семафор!

      – Бронепоезд ваш задерживаю! – строго ответила «папаха». – А вы все там – сдайте оружие и следуйте за мной!

      – Строем чи як? – весело спросил Левка и бросил в темноту броневагона: – Связь! – Взяв у Коцюбы телефонную трубку, Левка подмигнул морячку: – Приготовиться к отражению атаки!..

      Повсюду позахлопывались дверцы вагонов и башенок. Орудия начали вращаться, поводя своими хоботами и словно отыскивая цель. Анархисты, сидевшие на крыше бронепоезда, отцепили от своих перекрещенных ремней бомбы, залязгали